снарк снарк. Книга 2. Снег Энцелада
Шрифт:
– За что?
– За разгородку. За то, чтобы лишить Чагинск звания города. Сделать поселком городского типа.
– Зачем?
– У ПГТ сплошные плюсы, – объяснила Аглая. – Сельским учителям платят больше, сельским медикам платят больше, можно на пенсию выходить раньше, льготы всякие, проезд, поступление. Да и население сокращается, так что скоро может стать не Чагинск, а Чагино!
Разгородка – это сильно.
– Чай горячий! – позвала девочка из читального зала.
– Пойдемте, а то чай остынет.
Чагино.
В читальном зале пахло жженым деревом. Два пацана, сидя за небольшим верстаком, старательно выжигали по фанере, одна девочка вырезала из бумаги снежинку, другая девочка читала журнал, третья раскладывала печенье по тарелкам, самовар стоял на отдельном чайном столике.
– Ребята! – Аглая похлопала в ладоши.
Я испугался, что сейчас она объявит «у нас в гостях известный писатель», но Аглая про меня ничего не сказала.
– Ребята! Давайте пить чай!
Мальчишки погасили выжигатель, девочки собрались за столом. Стали молча жевать печенье, есть конфеты и пить чай. Аглая налила мне в большую конопатую кружку, а себе в самодельную глиняную, мы отошли к подоконнику.
– Читатели? – глупо спросил я.
– Да. У нас тут кружок вроде. Такой, общий.
– Общий кружок?
– Ага. Вроде городского детского пространства. Все приходят сюда по своим интересам. Рисуют, выжигают, читают. Кто-то кружки лепит…
Аглая постучала ногтем по кружке.
– На новый трехмерный принтер собираем, – сказала она. – Читательский кружок у нас тоже есть, раз в неделю собираемся.
– А КСЦ «Дружба»?
– Там трубы размерзлись. Так что теперь все к нам ходят. А я присматриваю за ними…
Чай был горячий и пришелся кстати.
– А это что? – спросил я.
В углу читального зала находился… кажется, камень. Валун ростом в метр, накрытый марлей.
– Проект готовим, – сказала Аглая. – Никому не показываем, чтоб не сглазили.
– Понятно…
Вкусовые качества чая, разумеется, не отличались достоинствами, а печенье было из магазина.
– Я в пресс-центре строительной компании работала, – сказала Аглая. – А весной сократили, вот я на лето и приехала. А как вы?
Я хотел соврать про успехи и перспективы, но подумал, что Аглая вполне могла про меня узнать в Интернете. «Центр коммуникативных компетенций», коммуникации, технологии, ивент. Слава богу, что не успели издать Уланова, несомненно, публикация книги «Анабасис Дроси Ку» украсила бы мое портфолио.
– Да нормально, – ответил я. – Занимаюсь примерно тем же самым.
– Пиаром?
– Консалтингом. В основном устраиваю всякие мероприятия.
– Вроде выставок кошек? – спросила Аглая.
Я поперхнулся чаем. Аглая похлопала мне по спине.
– Нет, немного другие выставки, – ответил я. – Сельхозоборудования или медицинской одежды. Конференции разные проводим, конвенты. «Нахлыст России».
– Нахлыст?
– Съезд рыболовов. Съезд потомков Маяковского. Съезд производителей сои.
– Сои?
– «Соевый и рапсовый союз», слышали?
– Нет вроде. А что вы в Чагинске делаете? Какой-нибудь съезд?
– Да нет, я в Нижний ехал, дай, думаю, заскочу…
Я замолчал. Аглая улыбалась.
– Ну, в общем решил книгу писать, – зачем-то сказал я.
– Книгу? Отличная идея, если честно!
Девочка принесла мне печенье на блюдце.
– У меня уже давно одна история в работе, – сказал я. – А теперь вот решил на натуру выбраться.
Аглая молчала. Смотрела и чуть улыбалась, то ли заинтересованно, то ли сочувственно. Я растерялся.
– Приехал, а гостиницы нет…
– Тут ничего нет, я же говорю, – Аглая пожала плечами. – Ни гостиницы, ни хостела, ни гостевого дома, столовок и тех не осталось.
Девочка смотрела на нас. Я взял печенье, она ушла.
– Это Таня, – объяснила Аглая. – Наша главная читательница.
– Вы, я помню, тоже читать любили, – сказал я.
– Отпустило, – отмахнулась Аглая. – После филфака сразу и отпустило. Нет, иногда почитываю, но не так, как раньше. Слишком много в детстве читала, перечитала, наверное.
Аглая взяла печенье.
– Я сам в детстве читал много, – сказал я. – И потом… потом меньше читал, больше писал. Вот и сейчас появились некоторые идеи… Правда, не ожидал…
Печенье старое, срок годности явно истек, пахнет мышами и по вкусу недалеко, стал грызть из уважения.
– Если хотите, можете пока в котельной переночевать, – предложила вдруг Аглая.
– Что?
– В котельной. В ней даже зимой можно жить, там тепло и раскладушка.
Тепло и Раскладушка – это гениально. Я хотел в Черногорию. Я бы мог быть в Черногории, но я в бойлерной чагинской детской библиотеки.
– Хорошо, – согласился я. – Знаете, я разместил объявление в группе, но никто не откликается…
– Это понятно. Пойдемте.
Мы оставили чай, покинули читальный зал и вышли на улицу.
Котельная представляла собой пристроенный к библиотеке каменный сарай. В свою очередь к бойлерной был приставлен деревянный сарай, явно угольный; дождь между тем несколько усилился.
– Правда, тут у нас Петрович в апреле повесился, – сказала Аглая, перебирая ключи. – Но он смирный…
Аглая открыла замок, мы вошли.
– Петрович?
– Это шутка.
Аглая включила свет.
Не то чтобы я часто бывал в котельных, бойлерных или водокачках, но мне всегда представлялось, что они устроены именно так: котел, насос, топчан. Немалая библиотека из списанных книг, две горы журналов, небольшой верстак, электрическая плитка. Вешалка с рабочей одеждой, под ней обрезанные сапоги. В углу раскладушка и довольно чистый с виду матрас, зеленое пластиковое кресло. Опрятно, ни угля, ни пыли, ни грязных тряпок.