Снайпер. Дара
Шрифт:
«Ну вот, а кто-то говорил, что в наше время нет места индивидуальному террору?»
— Он тут совсем не индивидуальный, а организованный! Расположившийся в центре такой «паутины» специальный отряд в состоянии своими десятью снайперскими группами, разведкой, артиллерией и минометами контролировать три четыре населенных пункта, что в обычном случае потребует значительных сил, а тут — рота по численности.
И достать такую группу, даже в случае обнаружения, практически невозможно. Район перед ними, включая сам поселок, находится в зоне ведения артогня с опорного пункта, а за спиной, на расстоянии короткого рывка — полоса, пристрелянная миномётчиками. Так что, в случае чего,
«И вы предполагаете, что ваши курсанты предназначены…?»
— Да, для противодействия именно таким группам. Работа станции доразведки, как и наблюдение снайпера, может быть обнаружено контрнаблюдением, благо, для этого даже из дома не надо выходить. И достать прямо из поселка тоже можно — при наличии дальнобойной крупнокалиберной винтовки или возможности применить уже свою артиллерию — с замаскированных позиций вне района.
Если контроль за поселениями будет плотный, то обнаруженные группы можно перехватывать на отходе, или устраивать засады при пересменке — шансов всяко больше, а потери меньше, чем при организации прочесывания. Все в моей группе почему-то в том возрасте, что вызывает по любому меньше подозрений, чем если б в лес отправлялись толпы хмурых мужиков.
Дара перевела дух, мысленно прикинув — сколько из ее курсантов останется в живых, если им придется выполнять описанные ей задачи — один-два, выходит. И торопливо добавила:
— Но я настаиваю, чтобы наш снайпер тоже не выходил из зоны уверенного ведения огня имеющимися средствами!
«Понятно… Но это оборона. Другие мысли есть?»
— В принципе тактика «скрытого блокирования» вполне применима «зеркально», если с противником будет паритет, а такое возможно. Главная их цель — бесперебойная работа ключевых объектов — космопорт, ГОК, порт. Следовательно, большая часть сил будет сосредоточена там. Значит, можно блокировать мобильность противника аналогичными мерами.
Так, чтобы наружу враги наши могли высунуться только в составе колонн, под прикрытием бронетехники. Снайперы тут ни в коем случае не стреляют, а наблюдают и дают целеуказания.
«Одноразовые у нас артиллеристы выходят. В опорном пункте обороны почти наверняка будут контрбатарейные комплексы».
Дара прикусила губу — один выстрел будет обходиться в две-три человеческие жизни. Противобатарейный комплекс способен засечь место выстрела миномета за тридцать километров. Выстрелить минометчики успеют от силы раза два-три.
— Подруливающие мины… Ракеты? — неуверенно предложила она.
«Мы не настолько богаты, девочка, чтобы выдать на каждый ствол снаряды с небаллистической траекторией… Это не говоря уже про внешнее наведение. А реактивные снаряды в наколенном исполнении не обеспечивают нужной точности. Так что альтернативы ствольной артиллерии просто нет, но сильно не переживай. Вот»
Дара присмотрелась к возникшему на экране чертежу и едва сдержалась от внешнего проявления удивления — больше всего это походило на револьвер, но не с барабаном, а с вращающимся блоком стволов. Видела она такого монстра в музее оружия:
«Вот только, если верить чертежу, то… То, что выделено цветом, это не стволы, а магазины… Сверху действительно барабан, он принимает мину и, поворачиваясь опускает ее в ствол. Чтобы мины не „утыкались“, каждую уложили в бумажный стакан, который вытесняет из барабана воздушная волна вылетающей мины. Получается — автоматический миномет с дистанционным управлением. Поставить где-нибудь в ямку и… Нет его конечно достанут, вот только стоит это изделие…
Это все равно что неприятель будет палить из линкорного калибра по пулемету. Но на войне далеко не все меряется на деньги — это ж сколько должен весить подобный монстр? Хотя он наверняка разборной — ствол и магазин унесет один человек, барабан и второй магазин — другой. Плита? А нафига ему плита? — опоры труб и так дают нужную площадь. Выходит, для переноски этого монстра нужен расчет человек в семь, Но из них собственно „минометчиков“ — двое, собрать игрушку. И эти двое наверняка пойдут налегке охраняя на марше остальных носильщиков.»
Дару бросило в жар — в голове всплыло подзабытое «мобилизационный резерв». Обычно он составляет десять процентов от общего числа членов общества. Большую армию просто невозможно даже научить стрелять. А ведь этого элементарно мало, солдату нужно очень много знать, чтобы всего-навсего выжить, и еще больше — чтобы победить. Такого же наученного выживать и побеждать солдата. Остальные — просто массовка для рассеивания огня противника. И бесполезные жертвы.
Но тут, на Прерии, никого учить стрелять не надо! А это значит… значит что появляется «солдат второй линии». Не обученный убивать вооруженного противника в прямом столкновении, не умеющий беспрекословно выполнять любые, то есть совершенно любые приказы, но не менее смертоносный. Ведь развитие оружия уже давно не требует открытых схваток, зато количество «небоевой» работы, которую надо выполнять обычному солдату, выросло в десятки раз. И специализация пошла дальше… разделив тех же солдат на боевых и небоевых?
И мобрезрв, чертов мобрезерв! Ведь современная армия именно с этого начиналась — с горожан, которые могли поставить на стены больше девяноста процентов населения, бросив все хозяйство на немощных и детей. Вооруженный не слишком совершенным, зато простым и массовым оружием, горожанин побивал даже степных кочевников, стаптывавших любые армии — просто потому что мобрезерв скотоводов доходил до сорока и выше процентов.
Вот только такой, ополченческий способ ведения войны ну никак не годился для войн захватнических. Поэтому новое оружие и тактика ушли сначала к наемникам, призванным защищать горожанина, а потом и во все армии мира. Война снова стала уделом профессионалов. Потом был новый круг, и толпы, вооруженные простым и массовым оружием — трехлинейкой, заваливали своими трупами пулеметы и заграждения из колючей проволоки.
В конце прошлого века и начале этого, история сделала новый виток — развитие высокоточного оружия и развитие средств, на порядки повышающих точность оружия обычного, практически исключили из войны простого пехотинца. Он стал не больше чем мишенью и графой в табеле «расходные материалы». Война сделалась уделом элитного профессионала или уж совсем оголтелого фанатика, готового жертвовать жизнью без надежды даже на достижение цели.
И вот, похоже, история пошла на новый круг. Снова массовая армия, ставящая в строй всех от мала до велика. Но только нового оружия-то как раз нигде не наблюдается? — Дара хлопнула себя по лбу — нельзя же так верить написанному! Отнюдь не оружие совершенствовалось порождая собой новую тактику.
Это менялось отношение людей к войне, порождая, заодно, и новую тактику и новое оружие. Ведь обе составляющие, это всего лишь «техническое решение», которое обязательно будет найдено в случае настоящей потребности. И за примерами далеко ходить не надо — её собственная специальность появилась почти ровно двести лет назад, когда с рождения не мытые буры — ребята, что называется «от сохи», раз и навсегда отучили «элиту-элит» военного мира того времени — изысканных английских джентльменов — прикуривать втроем от одной спички.