Снег

Савас Евгения

Я удивилась. Почему она это говорит? Конечно, хорошо, что она одобрила мои действия, но разве не из-за меня возникла эта ситуация?

– Порезы заживут быстро. Это все повреждения?

– Нет. Мне сказали, что еще ребро сломано.

– Значит, тебя продержат не меньше трех дней.

– Так долго?!

– Ничего не поделаешь. Тебе придется остаться там, - повторила она.
– Авария, о которой ты говоришь, произошла в четырнадцать ноль семь в тридцать пятом секторе. Перемещатель частного лица потерял управление и упал на общественную площадку. Много пострадавших.

– Общественная площадка? Как мне объяснить в таком случае порезы?

– Там есть кафе. Немного в стороне от

того места, где все произошло. Но будет выглядеть вполне достоверно. Скажи, что упала на перегородку. Они из пластика.

– Поняла.

– Пока все. Сообщай сразу, если что-то непонятно. Старайся меньше контактировать с окружающими.

– Да.

И связь оборвалась.

Немного подумав, я нашла в сети сообщение об аварии и просмотрела все ролики, что нашла. Потом нашла схему района и постаралась поточнее запомнить, что и где там расположено. Общественной площадкой назывались зоны отдыха. Мне не приходилось в них бывать. Просто незачем. Но люди, кажется, постоянно приходят в такие места. Что они там делали, я не имела представления, но это не важно. Кафе. Я была в кафе. Значит ела. Нет. Кто-то мог вспомнить, или просмотреть записи охранной системы в помещении и меня там не найти. В таком случае, можно сказать, что я не успела войти внутрь. Я нашла схему кафе и сопоставила с местом аварии. Да. Вот тут. Вполне реально будет выглядеть, если сказать, что я шла с этой стороны. Разобравшись с этим вопросом, я немного успокоилась. Теперь нужно просто вытерпеть эти три дня. Для всех я Эмма. Просто Эмма Вандерсен. Восемнадцать лет. Живу в шестьдесят седьмом секторе. Работаю на хлорофилловой фабрике. Братьев, сестер нет. Родители погибли шесть лет назад. С другими родственниками связей не поддерживаю.

За окном уже совсем стемнело. По мере того как гас свет снаружи, в палате включалось и набирало интенсивность искусственное освещение. Я не привыкла к такому яркому свету. Он ассоциировался для меня только со снегом. Светло, значит опасно, холодно и тяжело. Наверное, еще и потому в наших казармах все цвета приглушенно серые. Небольшие окна под самыми потолками. Свет не режущий, а рассеянный. Все четко видно, практически без теней.

На тумбочке я нашла пульт управления и выключила всё лишнее. Хотела затемнить окно, но ставила как есть. Вид из окна мне чем-то понравился. Помещение, в котором я сейчас находилась, располагалось на высоте, и огни, загорающиеся внизу, красиво горели. Почти так же красиво, как звезды в небе во время ночного отдыха на маршруте...

Проснулась я, когда было еще темно, и не сразу поняла, где я. Над моей головой на терминале мигал зеленый огонек. На тумбочке стояли цветы, которых я здесь почему-то не помнила. Открылась дверь, и вошла медсестра.

– Проснулись?
– улыбнулась она мне и стала проверять что-то на пульте над моей головой.
– Вам нужно обязательно что-нибудь поесть. Вы долго проспали.

– Долго?
– я удивилась этому заявлению и снова посмотрела на окно.

– Да, больше суток. Сейчас принесут еду. Обязательно съешьте хотя бы одно блюдо, - она посмотрела на цветы на тумбочке, коснулась цветка и снова мне улыбнулась:

– Какая прелесть!

Я, ничего не сказала на это, просто кивнув. Кажется, этого ей было достаточно, и она вышла.

Наверное, это из-за лекарств. Как я могла проспать столько времени, совершенно не понятно было. Прислушавшись к телу, я вынуждена была признать, что, скорее всего, так и случилось. С другой стороны, время вынужденного ожидания сократилось на сутки, и это было неплохо. Я выбралась из кровати в поисках ванной. Неплохо было бы и душ принять наконец-то.

Пока меня не было, еду действительно принесли. В таком количестве, что я невольно оглянулась, в поисках тех троих,

что помогут мне все это съесть.

После тарелки супа я опять заснула.

– Доброе утро, - разбудил меня голос доктора.

Открыв глаза, я обнаружила, что уже день, и солнце светит слишком ярко.

Видимо, догадавшись, доктор затемнил окно, взяв пульт с тумбочки.

– Как мило, - улыбнулся он, поглядев на цветы, что там стояли.

Почему они это говорят? Про цветы все должны сказать что-нибудь, едва их увидев?

– Вы долго спали, - продолжил он, глядя в свой планшет и что-то проверяя на терминале.
– Для ваших повреждений это хорошо. Заживает отлично.

Может быть, мне удастся уйти отсюда пораньше? Стоит спросить у него?

– Двумя этажами ниже есть прогулочная терраса. Пройдитесь немного, отдохните в саду.

После его ухода, я задумалась. В чем же мне выйти? Где мои сапоги я не знала. И нормально ли будет ходить здесь в комбинезоне и босиком? И я явно вчера была не в себе, раз до сих пор не проверила, где же моя сумка! Вскочив с кровати, я ринулась к шкафу, так как больше не могла придумать, где еще она может сейчас быть. В шкафу сумки не было. Но было что - то вроде халата и легкого костюма из свободных штанов и безрукавки. Внизу стояла странная обувь, состоящая только из подошвы и верхней передней части. В момент разглядывания всего этого вошла медсестра.

– Решили переодеться и погулять?
– она все время улыбалась, чтобы не сказала.

Направившись к кровати, она что-то потыкала на терминале и пошла на выход.

– Лифт - справа по коридору, - сказала она прежде, чем выйти, и конечно улыбнувшись.

Я задумалась. Может быть, это какая-то униформа для больницы? И она выдается всем? Не зная как быть, я подошла к двери и приоткрыла её. По коридору в это время проходили несколько человек. Врач с медсестрой и еще пара людей. К счастью, на них оказалась такая же одежда, что висела у меня в шкафу. Значит, я правильно поняла её назначение. Нужно переодеться и выйти. Иначе доктор будет недоволен и задержит меня здесь еще дольше.

4 глава

Сад я нашла быстро. Но вот с обувью была проблема. Притом те, кто был одет так же как я, справлялись с ней легко. Я почти не ощущала это приспособление на ногах. И мне все время казалось, что я в снегоступах. Идти пришлось очень медленно, и стараться не задирать слишком высоко ноги. К тому же они все время пытались соскочить с ноги. В саду почти никого не было, и я с облегчением дошла и уселась на скамью, сняв и положив обувь рядом. Интересно, сколько я должна тут "гулять"? Может быть, просто посидеть тут. Доктор не узнает, что я сидела, а не ходила? И зачем меня выгонять из палаты было? Как сложно тут все устроено.

Раздумывая над этим, я даже не заметила, что ко мне подошли.

– Привет!

Рядом со мной стоял тот парень, Кайс.

– Я заходил в палату, но тебя там не было. Эйнар сказал, что ты, наверное, здесь, - и улыбнулся.

Наверное? Он же точно знал, что я здесь. Разве не доктор меня сюда отправил?

– Можно?
– и указал на скамью рядом со мной.

Я кивнула, хотя не поняла, почему он спросил. Если он хочет сесть, зачем спрашивать, можно ли сесть на общую скамью? Разве она какая-то особенная?