Снег
Шрифт:
От бесполезного метания становилось только хуже. Вопросы только множились и сбивались в огромный ком, порождая другие. Я решила выйти и разведать дорогу отсюда до площадки, где мне завтра нужно будет быть. Стало немного легче, потому что появилось четкое понимание почему, зачем и как.
Оказалось, что идти придется довольно далеко. Практически через все здание. Я порадовалась, что приняла правильное решение. Завтра у меня могло бы не оказаться времени для того, чтобы быстро уйти до того, как появится Кайс.
Просматривая схему здания, я быстро выстроила маршрут, но следовало все проверить. Здесь
Как и ожидалось, пара проходов была закрыта, один из лифтов оказался полностью недоступен. Но в основном направление было изучено. Дойдя до коридора, в котором началась эпопея с моим неудачным лечением, я с грустью посмотрела на неприметную дверь палаты для егерей. Я наверняка бы уже ушла из неё и сидела бы себе спокойно в казарме сейчас. Впрочем, размышлять об этом не имело смысла.
Я уже развернулась, чтобы уйти, когда услышала:
– Эмма?
Не веря своим ушам, я развернулась и увидела Кайса. Он стоял в дверях террасы, с которой я прибыла в больницу. Он радостно улыбнулся и поспешил ко мне:
– Ты тоже решила его поискать здесь?
О чем он? По какой-то причине, мне захотелось развернуться и убежать отсюда. Неужели то, что говорила старшая про него - правда? И как он может так смотреть на меня?
– Я уточнил у служащих, занимающихся уборкой. Но твоего коммуникатора никто не находил. Но все-таки решил посмотреть сам. Как хорошо, что я пришел сюда.
Я не могла на него смотреть. Какой коммуникатор? Ах, он подумал, что мой несуществующий переговорник здесь! Я кивнула и неопределенно пожала плечами.
– Что-то сучилось?
– Нет. Я должна идти. Раз ты его не нашел...
Я не знала, что еще говорить и как посмотреть ему в лицо. И не понимала, что чувствую сейчас. Смущение? Похоже, но почему-то мне не хотелось его обманывать больше. Такие мысли раньше не приходи мне в голову. Если и приходилось лгать, то я всегда знала, почему и зачем я это делаю. Чувствовала свою ответственность за службу. Сейчас... Факт того, что я его обманываю, мною осознавался очень остро. Это было неприятно. И не понимая этих чувств, его отношения, я запутывалась все больше.
– Вот, - он осторожно взял мою руку и вложил в него коммуникатор.
– Возьми мой.
От его прикосновения опять внутри что-то дрогнуло, и такое непонятное чувство появилось. Как будто меня окатили водой. Горячей. С ног до головы. Я подняла на него глаза, не зная, что мне нужно говорить.
Он смотрел на меня и сжал сильнее руку, которую держал. И вдруг оказался так близко, что я почувствовала его дыхание. В волосах на виске.
И я убежала. Только оказавшись в палате, я поняла, что коммуникатор все еще у меня в руке. Я прислонилась к стене, потому что ноги вдруг стали слабыми. Я почему-то решила, что сейчас упаду.
Дверь открылась, и в палату вошла медсестра. Не та, что была утром.
– Что-то случилось? Вы плохо
Пока она не сказала, я не осознавала, что прижимаю руку к виску, там где...
– Нет, - я оттолкнулась от стены и прошла к кровати.
Она ничего больше не сказала. Только поглядывала на меня с удивлением.
– Может быть, все-таки что-то болит? Сделать инъекцию?
– Я буду спать?
– Вы плохо спите?
– она посмотрела в свой планшет.
– Да.
– Хорошо, - немного неуверенно, но все-таки согласилась она.
Затем быстро провела процедуры и ушла.
Как только дверь закрылась, я легла и накрылась одеялом с головой. Уснула я действительно быстро.
Проснулась уже утром. Физически чувствовала себя просто отлично. Морально... Я запретила себе думать о посторонних вещах. Сосредоточилась только на насущном. Сейчас нужно дождаться осмотра, получить разрешение уйти, и максимально быстро и не привлекая внимания покинуть больницу. Нужно забрать свои вещи сразу. Сумка стояла в шкафу, и тут же я обнаружила свои сапоги и куртку. Жаль, не заметила отделения, где они лежали сразу. Рукав куртки задубел от крови, но ничего страшного. Сойдет и так.
Осмотрев руку, я пришла к выводу, что с ней все в полном порядке. Ребра заживают дольше, все - таки кости это не мышцы. Но сделав несколько отжимании, я убедилась, что острых болевых ощущений нет, легкий дискомфорт вполне допустим, пройдет за пару дней. А значит, причин задерживать меня здесь, совсем нет.
Когда я отжималась, дверь в палату открылась, и вошла женщина с подносом в руках. Она изумленно уставилась на меня, застыв на пороге. Я спустила ноги на пол с кровати, поднялась и вопросительно посмотрела на нее.
– Завтрак, - сказала она, качнув подносом.
Я кивнула и подошла к ней. Забрала поднос, хотя она, кажется, еще больше удивилась, отнесла его к столу. Слегка пожав плечами, она пожелала мне приятного аппетита и ушла.
Завтрак был очень кстати - я была голодная. Хотя тарелок опять было более, чем требовалось. Половины продуктов я не знала, но сомневалась, что мне принесли что-то несъедобное. По очереди съев все, что было на тарелках, я пришла к выводу, что и вкусы у гражданских тоже более чем странные. Кое-что было вполне съедобно, но некоторые продукты были непонятные. Еще я обожглась тем, что было налито в чашку. Коричневый напиток был самым противным. Я проглотила его как можно скорее. И горьким к тому же. Белый напиток в маленькой кружечке, почему-то с носиком, напоминал молоко, но неприятно жирное и густое. Наверное, концентрат какой-то. Хотя бы холодный, и его было немного. И пить из носика удобно. А вот маленькие пакетики, что лежали рядом с кружкой - с невозможно приторно сладким порошком.
Вообще я не любила есть. Нет, не то, чтобы я не понимала, что это необходимость. Но когда мы на маршруте, питание сводится к эргобатончикам или капсулам. Очень удобно, занимает минимум времени и дает сил более чем достаточно. Вот бы всегда только их есть. Но нам не разрешали так питаться постоянно. При такой системе питания пищеварительная система практически не работает, а это вредно. Так нам разъяснили на занятии. Ну и пусть - зато не надо долго жевать, а без вкуса и запаха гораздо лучше!