Снег
Шрифт:
6
Машина скорой помощи всё ещё была в пути из Уэксфордской больницы общего профиля, но тут Страффорда вызвали к телефону и от лица его начальника, старшего суперинтенданта Хэкетта, велели отменить поездку.
– Вышлем вам автофургон отсюда, – сказал Хэкетт, перекрикивая треск на линии – казалось, он говорит откуда-то из открытого космоса, настолько плохой была связь и настолько сильно искажался звук его голоса. – Пусть доставят тело в Дублин. – Страффорд на это ничего не ответил. По тону шефа он понял, что все элементы прикрытия уже заряжены, как реквизит на сцене. Не один только Страффорд видел себя в роли сценографа. Были и другие, более решительные и гораздо более него поднаторевшие в искусстве рисовать фальшивые
– Да, слышал.
– И?
– Отменять вызов слишком поздно, скорая помощь будет здесь с минуты на минуту.
– Ну так отправьте её обратно! Я же говорил вам, пусть труп привезут сюда. – Снова повисла пауза. Страффорд чувствовал, как Хэкетт закипает от раздражения. – Без толку стоять там и молчать в тряпочку, – прорычал старший суперинтендант. – Я прекрасно слышу, как вы это делаете.
– Что делаю?
– Стоите и жуёте соплю! Вы же и без меня знаете, что к этому делу придётся подступиться, надев белые перчатки. – Послышался вздох, тяжёлый и усталый. – Дворец связался с комиссаром. По официальной версии, насколько нам известно, священник скончался в результате несчастного случая. Под «нами» я имею в виду вас, Страффорд.
Под Дворцом подразумевалась резиденция архиепископа Дублинского – Джона-Чарльза Мак-Куэйда, самого влиятельного церковного деятеля страны. Верховный комиссар Гарды Джек Фелан был видным членом ордена Рыцарей Святого Патрика [6] . Итак, вот оно – Церковь вмешалась. Если его преосвященство доктор Мак-Куэйд сказал, что отец Лоулесс случайно нанёс себе удар ножом в шею, а затем отрезал сам себе гениталии, то значит, именно так и произошло, насколько об этом будет позволено знать широкой публике.
6
Имеется в виду орден Святого Патрика, единственный британский рыцарский орден, связанный с Ирландией и основанный в 1783 году королем Георгом III. Именно в этот орден приняли первого католика в 1821 году. Сейчас орден фактически закончил свое существование, последний его рыцарь умер в 1974 году, а новых членов в его ряды не принимали с 1936 года.
– Как долго? – спросил Страффорд.
– Как долго что? – огрызнулся Хэкетт. Он был напряжён. Суперинтендант нечасто бывал напряжён. Джек Фелан, должно быть, взялся за дело с удвоенной силой.
– Как долго нам предписывается делать вид, будто священника зарезали случайно? В это довольно-таки непросто поверить.
Хэкетт снова вздохнул. Когда на линии повисала подобная пауза, то, прислушавшись, можно было услышать за электронными потрескиваниями что-то вроде далёкой птичьей трели. Эта жуткая, какофоническая музыка всегда завораживала Страффорда и вызывала у него дрожь. Будто сонмы мертвецов пели ему из глубины эфира.
– Нам «предписывается делать вид», – Хэкетта забавляло подражать выговору Страффорда и его изысканным речевым оборотам, – столько времени, сколько, мать его, понадобится.
Инспектор постучал двумя ногтями по передним зубам.
– Что это было? – подозрительно спросил Хэкетт.
– А что было-то?
– Такой звук, будто кто-то чокается двумя кокосовыми скорлупками.
Страффорд беззвучно рассмеялся.
– Вместе с трупом я собираюсь отправить обратно Дженкинса, – сказал он. – Он сможет дать вам предварительный отчёт.
– О, будете действовать в одиночку, так, что ли? Наш Гидеон из Скотленд-Ярда распутывает дело без посторонней помощи! [7]
Страффорду никогда не было ясно, что возмущает шефа сильнее: протестантское происхождение его заместителя или его предпочтение действовать по-своему.
– Мне составить рапорт сейчас, – спросил Страффорд, – или я предоставлю Дженкинсу передать его вам
Хэкетт не ответил, а вместо этого задал встречный вопрос:
7
Джордж Гидеон – персонаж серии детективных романов, в основном за авторством Джона Кризи. Прославился феноменальной памятью и способностью одновременно вести огромное количество дел. Несмотря на высокое звание, часто непосредственно участвует в расследованиях и иногда вступает в физический контакт с преступниками.
– Скажите мне, Страффорд, что вы думаете? – В его голосе звучала тревога – настолько сильная, сказал сам себе инспектор, что тут явно не обошлось без диктата из Дворца.
– Не знаю, что я думаю, – сказал Страффорд. – Я же говорил вам, – продолжал он, – мне пока не за что зацепиться. – И для порядка добавил: – Сэр.
Ему было холодно, он стоял с липкой телефонной трубкой в руке, а лодыжки обдавал сквозняк из-под входной двери.
– Ну должно же у вас иметься какое-то представление о том, что произошло, – настаивал Хэкетт, не пытаясь скрыть раздражения в голосе.
– Полковник Осборн считает, что убийство совершил кто-то, проникший извне. Он упорно твердит, что, должно быть, произошёл взлом.
– А он произошёл?
– Не думаю. Гарри Холл, прежде чем уехать, хорошенько осмотрел территорию, так же как и я, и никто из нас не нашёл никаких следов взлома.
– Значит, это кто-то из домашних?
– Насколько я понимаю, именно так. Я исхожу из этого предположения.
– Сколько человек было там вчера ночью?
– Пять… шесть, включая мертвеца и экономку. Ещё временами заходит посудомойка, но она живёт неподалёку и, по всей вероятности, ушла восвояси. Всегда есть вероятность, что у кого-то был ключ от входной двери – к утру любые следы снаружи сравнялись бы с землёй. – Он поморщился. Шеф не любил громких слов.
– Господи Боже всемогущий, – пробормотал Хэкетт с сердитым вздохом. – Из-за этого дела поднимется волна вони, вы же понимаете?
– Так ведь уже довольно-таки ощутимо попахивает, разве нет? – предположил инспектор.
– Что за семейка обитает в доме? – спросил Хэкетт.
– Не могу распространяться об этом в их присутствии, – сказал Страффорд, повышая голос. – Дженкинс всё вам распишет.
Хэкетт снова задумался. Страффорд ясно представлял себе, как он откинулся на вращающемся кресле в своём крошечном треугольном кабинете, положив ноги на стол, а через единственное маленькое квадратное окно, стёкла которого затуманены инеем, за исключением прозрачного овала в центре каждой секции, смутно виднеются дымоходы Пирс-стрит. На нём наверняка синий костюм, лоснящийся от времени, и засаленный галстук, который, по убеждению Страффорда, он никогда не развязывал, а только ослаблял на ночь и стягивал через голову. На стене наверняка всё тот же календарь многолетней давности и всё то же тёмно-коричневое пятно, на месте которого кто-то бесчисленное количество лет назад прихлопнул трупную муху.
– Дьявольски странное дело, мать его, – задумчиво сказал шеф.
– Определённо странное.
– В любом случае, держите меня в курсе. И да, Страффорд…
– Да, сэр?
– Не забывайте: пусть они хоть сто раз дворяне, но священника этого прикончил кто-то из них.
– Буду иметь это в виду, сэр.
Хэкетт повесил трубку.
Только вернувшись на кухню, Страффорд осознал, насколько холодно было в коридоре. Здесь же горела плита, воздух гудел от зноя, пахло жареным мясом. Полковник Осборн сидел за столом и барабанил пальцами по дереву, а сержант Дженкинс стоял, прислонившись к раковине, крепко скрестив руки на груди и застегнув пиджак на все три пуговицы. Дженкинс был ярым приверженцем правил хорошего тона – в его собственном понимании. У Страффорда возникло ощущение, что эти двое не обменялись ни словом с тех пор, как его позвали к телефону.