Снеговик
Шрифт:
– Да я понял уже – вздохнул Борис, понимая, что в принципе, Тимур уже готов принять предложение неведомых заказчиков и ввязаться в игру с международными террористами.
– Что взыхаешь, Боря? – ласково спросил Тимур, глядя на Бориса сквозь стакан с виски – Не вздыхай, все будет ровненько! Мы победим! Ну давай, дорогой, иди работай!
Борис кивнул и вышел из бассейна. От большой влажности воздуха или от волнения, футболка прилипла к спине, над верхней губой появилась испарина.
– Ну вот зачем нам этот головняк?! – с отчаянием подумал Борис, вытащил из кармана куртки мобильник и набрал номер одного из своих боевиков…
Глава 3. «Девки, а куда едем-то?!»
– Кузнечик, ты по-людски можешь сказать, что придумала?! – возмущенно спросила Лика, наливая себе чай из огромного чайника. Натка объявила совещание в столовой, чтобы Лика больше не прерывалась на то, чтобы сбегать за очередным бутербродом, ломая, как выразилась Машка, «общую канву» их собрания. – А то начала тут! Полунамеки какие-то, загадки, шарады! Еще в крокодила давай поиграем, чтобы угадать, что у нашего командира на уме!
– Ты и без меня прекрасно в крокодила играешь – сказала Натка – Точнее, в крокодилицу! Раззявила тут пасть, подняла крик до небес! Снежная, угомонись! Я сама еще не додумала до конца – вот и надеялась, что вы мне поможете! А ты, зараза такая, только рать мастерица! Жри давай уже хоть что-нибудь! Чтобы ротик твой занят был делом, и ты его не раскрывала! И нам чай налей! И бутербродов на всех сделай, что ли! А то мы с Красной совершенно из сил выбились, твои голодные истерики пока слушали, да сопереживали!
– Это вы-то, сопереживали?! – спросила Лика. – Да на ваших глазах дельфиненка убивать будут, прости господи душу мою грешную за все мои прегрешения, вы даже бровью не поведете! Ибо жестокосердные обе и злобные тетки! И как я до сих пор с вами работаю и не свихнулась, ума не приложу! Две ведьмы! Злые жестокие ведьмы! Вам чужие мучения – только в радость!
– Ну все, блондинка, успокойся уже – примирительно сказала Машка – И вовсе мы не такие! Развыступалась, понимаешь! Дельфиненки у нее! Мурашки только говорить начала, а ты ей сказать и не даешь – варежку раззявила!
– Что за шум, а драки нет?! – спросил полковник, входя в столовую – Вас в кабинете даже моем слышно!
– Да эти две макаки опять разосрались! – сказала Машка, принимая самый невинный вид.
– А ты, значит, не при делах? – подмигнул Машке полковник.
– Я?! – возмутилась Машка – Ты же меня знаешь! Я – сама миролюбивость, выдержка и тактичность! Чтобы я опустилась до банального скандалеза! Фи, полковник, вы меня оскорбляете до глубины глубин моей нежной и ранимой души!
– Ну-ну! – засмеялся полковник. – Снежная, нацеди-ка мне чайку, да давайте по порядку, почему это самая сплоченная и действующая, как единый отлаженный механизм, группа, которую всем ставят в пример, вдруг превратилась в орущих чаек, которые не поделили рыбью голову?! Соловей, докладывай!
– Так а чего тут докладывать-то? – пожала плечами Натка – Обычный рабочий момент. Обсуждаем, так сказать, модус операнди.
– И как? – спросил полковник, принимая от Лики стакан с чаем и усаживаясь на стул верхом. – Обсуждается? Что там у вас с модусом вашим? А особенно интересует вопрос с операнди. Давайте, колитесь, чего не поделили! Может, по-стариковски подскажу чего?
– Да никак понять не можем, что Кузнечик придумала – пожаловалась Лика – Темнит что-то, крутит –вертит.
– Так может, она сама еще не додумала? – предположил полковник – Вот и не хочет сырую идею на обсуждение выносить. А, Соловей?
– Точно так – сказала Натка, кивнув.
– Она нас сначала хотела в стриптиз пристроить – начала жаловаться Лика – Потом говорит, мол, обойдемся без стриптиза!
– А ты, стало быть, расстроилась, что не придется на шесте, как флагу Боливии, болтаться? – усмехнулся полковник.
– А почему Боливии? – спросила Лика машинально.
– Да черт его знает – сказал полковник – Первое, что в голову пришло, то и сказал! Ты меня тут своей Боливией не путай! А насчет не начавшейся карьеры вашей в большом стриптизе, отвечу так: у командира, значит, появилась более жизнеспособная идея, как к Тимуру внедриться, причем без размахивания трусами и без раздевания! Так ведь, Соловей?
– Ну да – сказала Натка – Есть одна идейка. – Только ее довести надо до ума, чтобы вызрела как следует. А для этого кое-что у аналитиков уточнить и у оперативников, которые за Тимуром наблюдали. А эти две заразы никак понять этого не хотят! Вот и крик отсюда поднялся. Но ты не переживай, мы же не по-настоящему сремся. А так, любя! Как говорится – милые бранятся – только тешатся.
– Ну ладно, милые – сказал полковник, вставая и отставляя так и не тронутый чай на стол – Давайте, изобретайте свой велосипед. Но совет один тебе стариковский все-таки дам, командир. Лучшее – враг хорошего!
– И как сие понимать? – спросила Натка.
– А так и понимай – сказал полковник – Что не нужно городить огород там, где достаточно просто воспользоваться естественным рельефом местности. Другими словами – чем проще модус, тем лучше операнди! Ферштейн?
– Ну, примерно ферштейн – нерешительно сказала Натка, наморщив нос. – Попробуем попроще. Без огородов.
– Давайте, пробуйте – сказал полковник и вышел из столовой.
– А чай так и не попил – как-то с сожалением сказала Лика, усаживаясь к столу и приступая к нарезке вареной колбасы для бутербродов…
…Тимур сидел во главе стола в каминном зале своего загородного дома. Стол ломился от деликатесов – здесь была и икра, и лобстеры, и особенная какая-то ветчина, сыры с мудреными названиями с плесенью и без оной, и многое другое, что простым смертным было недоступно, включая, конечно, неприлично дорогой алкоголь. За его спиной стояли два охранника, периодически сглатывающие слюну с каменными лицами и с красноречиво оттопыривающимися полами пиджаков. За столом сидели высокие гости – те самые заказчики, о которых говорил Тимур Борису. Все ели, пили дорогой коньяк и оживленно беседовали на отвлеченные темы – обсуждали новинки немецкого автопрома, последний конкурс красоты в Москве и его победительницу, а также породистую кобылу одного из гостей – гостя с Кавказа по имени Казбек. Причем, как мисс Москва, так и кобыла обсуждались примерно одними и теми же словами. Тимур посмотрел в панорамное окно каминного зала на еще четырех охранников, которые слонялись по двору, открыто держа на ремнях АКСУ со сложенными прикладами. Охранники курили и ходили по заснеженным дорожкам участка. Облачка пара, смешиваясь с табачным дымом, поднимались из их ртов, когда они шевелили губами, что-то говоря. Вот один из них засмеялся, открыв рот. Совсем молодой парень – явно только что из армии, о чем красноречиво говорила его манера держать автомат – привычно, не меняя положения рук. Еще двое тоже заржали, видимо, над шуткой молодого. Но звуки не долетали сквозь пуленепробиваемые стекла, и Тимур наблюдал только немую картинку под звяканье посуды и голоса гостей. Он вздохнул. Ему вдруг стало немного страшно перед тем, как он окончательно согласится взяться за работу, которую предлагал ему Казбек со своими зарубежными покровителями. Но в то же время он прекрасно понимал, что пути назад уже нет и что, если не дай бог, он решит отказаться прямо сейчас, его не спасут даже два громилы со Стечкиными в наплечных кобурах, которые давятся слюной, глядя на разносолы, стоящие на столе. Тимур снова вздохнул. Пора было оглашать свое решение. Он поймал глазами взгляд Бориса, который сидел здесь же, за столом и едва заметно кивнул ему. Борис кивнул в ответ. Этот немой диалог не ускользнул от цепких черных глаз Казбека. Он встал, подняв рюмку с коньяком.
– Я хочу выпить – начал Казбек. Говорил он с легким кавказским акцентом, голос у него был низкий. – За этот гостеприимный дом и его хозяина – всеми уважаемого Тимура, с которым нам предстоит, я верю, долго и продуктивно вместе работать! И сейчас хочется спросить у уважаемого нашего хозяина: Тимур, мы договорились с тобой по всем вопросам? Будем работать вместе на тех условиях, которые обсуждали?
Тимур с трудом поднялся со своего стула, налил себе коньяк в рюмку и глядя прямо в глаза Казбека, сказал: – Да, Казбек, мы договорились! Мы в движении! Можете перечислять аванс!