Снегурка для охотника
Шрифт:
Она закивала, выслушивая старуху, потом нажала отбой.
– Она придет. Скоро.
Растерянно осмотрела тело друга. Израненный, долго ли он протянет в этом домике? Надо в больницу. Срочно надо в больницу!
Илья лежал с закрытыми глазами и тяжело дышал. Стефания сидела рядом и протирала раны. Она не знала, где аптечка, а Илья на ее вопросы не реагировал.
Через некоторое время дверь в дом открылась. Явилась бабуля с целой сумкой трав и настоек.
– Пусти-ка, дочка, – осмотрев раненного, она велела полностью раздеть его и переложить на чистую простынь.
Стефа с трудом справилась с заданием, не рискнув снимать с друга нижнее белье. Бабушка что-то шептала над телом Ильи, брызгала его настойками и протирала бинтами.
– Значица, зверя лесного снаружи я заберу. Не боись. А вот за лесовичка своего отвечаешь сама. Его жизнь у тебя в руках, поняла?
Стефа порывисто кивнула.
– А что надо делать?
– Вот тут лекарства, – старуха указала на коробку, куда переложила все, что принесла с собой. Протянула мелко исписанный пожелтевший листок. – Здесь рецепты. Прочитать-то сможешь?
– К-конечно, – дрожащими руками Стефания взяла листок. Пока пыталась что-то разобрать, бабуля еще посуетилась по дому и вышла.
– Стойте! Баба Маруся! – закричала Стефания и побежала за ней. С трудом пробралась через хлев, по сугробам на подгибающихся ногах обогнула дом, к этому времени от старушки остались только следы на снегу. Ни ее, ни кабана не было.
– Господи, что же это такое? – она нервно сглотнула. Вернулась в дом.
Ее главная задача теперь – выходить раненого. Почему бы просто не отправить его в больницу? Но ведь тяжелого мужика нереально вынести из дома самостоятельно! Хотя вон хлипкая старушка одна целого кабана утащила. Мысль о пропавшем звере не давала покоя. Но девушка упрямо заталкивала ее подальше. Сейчас все эти чудеса не важны. Лучшим чудом будет спасение близкого человека. Она снова взяла телефон и набрала 03. Связи не было. Совсем.
Куда бежать в такой глуши? Где искать помощи? Что делать со всеми этими травами и мазями?
Она тяжело вздохнула. Села рядом с Ильей. Бедный. Он ведь не виноват. Да, всякое случается на охоте. Но ведь он делал такие страшные вещи ради бабы Маруси, точнее ради ее бизнеса. И пострадал ни за что. Если выживет… Нет!.. Когда выживет, она непременно отговорит его заниматься охотой! Непременно отговорит!
Иногда он приходил в себя, открывал глаза, шептал что-то пересохшими потрескавшимися губами. Пил отвары, которые заботливо готовила Стефания. Понемногу она стала разбираться в ведении домашнего хозяйства. Научилась ухаживать за раненым, готовить на печи, носить воду из колодца и даже кормить скотину. Получалось не очень. Даже плохо получалось. Но в моменты, когда хотелось разреветься и бросить все к чертовой матери, она смотрела на Илью, который уже начинал поправляться, и глубже вдыхала воздух.
– Справлюсь. Вот выздоровеет, тогда и уеду, – убеждала она себя.
Пока однажды не услышала тихое:
– Спасибо тебе, хорошая моя…
Стефа резко обернулась. Илья смотрел на нее широко раскрытыми глазами. Она бросилась к другу.
– Как ты? Тебе лучше?
– Говорить сложно, – он потянулся к ней, взял за руку и прижал ее ладонь к своей груди.
Она не сопротивлялась. Только слеза предательски поползла по щеке.
– Отдыхай. Я рядом, – прошептала почти беззвучно.
– Не отпущу. Не отдам никому, – с трудом проговорил он и закрыл глаза.
Стефания так и просидела возле него еще полчаса или час, боясь выдернуть руку и потревожить сон больного.
За эти несколько дней она в избытке натерпелась трудностей. И ночные завывания вьюги, когда, казалось, дом развалится. И голод, пока не были найдены запасы продуктов в глубоком погребе. И самое сложное, потрясшее ее, неожиданно перевернувшее душу: уход за лежачим мужчиной. Совершено посторонним, но уже далеко не чужим, мужчиной.
Когда-то давно она пообещала себе, что никогда не станет относиться к парням заботливо и трепетно, ведь всем им нужно лишь одно: ее тело и полное подчинение. Поэтому принцип: держаться от мужчин на расстоянии и максимально брать то, что тебе нужно – глубоко укоренился в мировоззрении девушки.
Когда, в далекой юности, она искала защиты у матери, спрашивала, почему та настаивает на отношениях со сводным братом, который, конечно, вовсе и не брат никакой, услышала страшную правду. Но до сих пор не могла принять ее. Копалась в прошлом, искала другие пути решения той проблемы. И не находила.
Мама тяжело болела. Врачи обещал ей жалкий год жизни, в лучшем случае – два. Она второй раз вышла замуж и была уверена в том, что новый муж и его сын от первого брака защитят маленькую дочь. Она не останется одна в этом мире. У нее будет два замечательных покровителя.
Только вот мама просчиталась. И отчим стал распускать руки первым. Неоднократно он, проходя мимо, слишком откровенно обнимал Стефанию, наблюдал за ней, диктовал, как жить, что делать, даже какие книжки читать и фильмы смотреть. А так хотелось свободы!
Когда мама умерла, отчим стал настаивать на том, чтобы его сын Дима и Стефания оформили отношения официально.
Дима, который в ту пору учился в институте и вовсю гулял на студенческих вечеринках, лишь ехидно ухмылялся.
Она могла бы пойти против них. Отказаться и сбежать. Но куда? Так как отчим строго контролировал все передвижения Стефании, у нее даже не было настоящих подруг. Только приятельницы в школе.
Стефа решила выйти на работу, на что услышала твердое «нет». Выгоднее держать красивую наложницу-служанку в заточении, чем выпускать ее в свободный полет, где она наберется лишнего и воспротивится прежнему образу жизни.
Все закончилось в один момент.
С очередной студенческой тусовки Дима вернулся пьяным. Без стука вошел в комнату к «сестре». Закрыл дверь.
– Слушай, я думаю не стоит хранить твою девственность до свадьбы.
– Что? Ты в своем уме?
Стефания поднялась с кресла, в котором сидела, читая книжку.
– Мы скоро поженимся. Че откладывать-то?
Он сделал шаг навстречу.
– Я не хочу. Понял? – зашипела Стефа.
Он кинулся вперед, повалил ее на кровать.
– Ты все равно будешь моей, – не унимался он, жадно целуя ее куда попало, разрывая футболку, ощупывая тело.