Снегурка для опера Морозова

Бигси Анна

— Нет, Стас, — кривится Шаман. — Пусть пэпсы этим занимаются.

— Вас «вежливо», — указывает пальцем в потолок, — попросили помочь коллегам, раз вы такие молодцы и по вашей части у нас везде порядок.

— Я понял, — усмехаюсь, — надо просто работать хуже.

— Ты это мне брось... опер Дениска, — ржет Стас. Шаман подхватывает, а я раздраженно закатываю глаза. — Не надо мне статистику по отделу портить. Погуляете, воздухом подышите. Хорошо там, — ёжится и ведет плечами.

Дверь распахивается

и ударяется о стену.

— Чёрт! — вырывается у Коновалова.

Вспомни говно... а точнее начальника пэпсов.

Ублюдок убивает меня быстрым косым взглядом. Кривится, получив в ответ лишь ухмылку и ответный многообещающий взгляд.

— Стас, что за беспредел они опять устроили? — начинает с наезда. А жаловаться не хорошо. Стукачи, как известно, долго не живут.

— Поясни? — лицо Стаса искажается недовольством. Коновал достал тут не только меня. Борзая тварь.

Подпол бахает на стол картонную папку.

— Девушка где?

— Тебе телефон подсказать, где сейчас девушку найти? Подешевле, подороже? — с невозмутимым лицом интересуется Стас.

— Ты... — давится словами и ведет плечами Коновалов. — Своих прикрываешь, похвально. Но у меня протокол задержания вот есть, — вынимает из папки бумажку, — а Анастасии Сергеевны Новиковой нет. Ты ее операм отдал поиграться? Пусть на место возвращают. Час у вас. Иначе я и до генерала Заболотного дойду.

— Коновалов... — пренебрежительно почти стонет наше начальство, но тоже многое не договаривает.

Они лишь сверлят друг друга взглядами, пока Стас медленно переваривает и стучит по столу пальцами.

— Анастасия Сергеевна Новикова. Снегурку перед комиссией из Главка играла. Очень убедительно, кстати. Была прощена и отпущена на свободу. Амнистия перед праздниками. Генерал остался доволен. Еще вопросы?

— Так и скажи, — шипит Коновалов, — капитана своего прикрываешь.

— А прикрывать, товарищ подполковник, — спрыгнув со стола, подхожу ближе и угрожающей тенью возвышаюсь над ним, — надо тех, кто хорошим девочкам в коридорах угрожает. Если что, у нас и свидетели есть.

Шаман часто кивает со своего места.

— Ну-ну, — кривит губы Коновал.

— Всё? — громко спрашивает Стас. — Или у тебя, подполковник, еще вопросы к операм?

— Да пошли вы! — рявкает он. Крутится на каблуках своих начищенных ботинок и размашистым шагом покидает кабинет.

— Бумажки свои забыл, — Стас небрежно толкает папку по столу.

— Отдам? — спрашиваю у него.

— Только так, чтобы остальные звезды не слетели.

— Я аккуратно, — забираю документы и выхожу вслед за Коновалом.

Гондон уже что-то высказывает нашей бабе Люсе. Подхожу к ним, демонстративно кашляю в кулак. Уборщица заметно выдыхает, а подпол разворачивается ко мне.

— Папочку забыли, товарищ подполковник, — протягиваю ему.

Хватается

за картон. Я резко дергаю папку на себя. Коновалов по инерции дергается вместе с ней.

— Очень не советую, — тихо рычу ему в лицо, глядя в глаза, — иметь какие-то претензии к моей невесте, — коротко киваю на папку и отпускаю ее.

Подпол отшатывается, поднимает выше голову. Всеми фибрами души ощущаю, как его сейчас бомбит, но вокруг нас столько народу и свое говно кинуть ему просто некуда, приходится переваривать.

— Я тебя услышал, Морозов, — цедит он сквозь зубы.

— Рад, что мы понимаем друг друга с полуслова, — очаровательно улыбаюсь этому козлу и без грамма уважения козырнув ладонью, сваливаю к своим.

Макс как раз вернулся и вместе с ним Илья. Мы обсуждаем информацию, которую ему передали. Макс на магнитной доске делает несколько меток и отпускает нас в наряд, после которого все могут по-тихому валить по домам, но быть на связи до конца смены.

После тепла мороз особенно борзо пробирается под одежду и расползается мурашками по коже. С тоской глянув на свою машину, поднимаю выше воротник и скрипя подошвой по снегу, иду за парнями в сторону одной из точек, где продают ёлки.

— Вот какого хрена мы должны этим заниматься? — бесится Шаман. — Мы опера или где?

— Не ной, — хлопает его по плечу Илья, — дыши свежим воздухом и молись Деду Морозу, чтобы до праздников это была наша самая нервная смена.

Втягиваю ноздрями воздух. Ёлками пахнет. На губах против воли улыбка. Гирлянды же Снегурке обещал. У меня, похоже, в этом году намечается нормальный праздник.

Местные нас не знают. Орут из-за деревьев, завлекая покупателей. Останавливаемся возле одного мужика.

— Подходите, смотрите, — быстро проговаривает он. — Красивые ёлочки. Пушистые, — гладит одну по ветке и с нее начинает ссыпаться хвоя.

— Разрешение на торговлю, лицензия на вырубку, — отвечаю его же интонациями и достаю корочку.

Настроение у мужика сразу портится, а лицо бледнеет.

— Да я вас умоляю, ребят, ну какое разрешение? Я пока его получу, все праздники пройдут. Неделю всего торгуем. А конкуренция какая? Я детям на что подарки буду покупать? На разрешение и лицензию?

— Ты нам зубы тут не заговаривай. Не положено без документов!

— Ребят, ну сжальтесь, а. Пара дней работать осталось...

— А потом кто за тобой эти ёлки убирать будет? Бросишь и свалишь, — давит Илья.

— Всё уберу, клянусь. Ни одной иголки на этом месте не найдёте, — тараторит мужик, а мы с парнями синхронно опускаем взгляды себе под ноги. Снег и темные проплешины усыпаны празднично пахнущей зеленью.

Мужик тоже смотрит на это безобразие и начинает понимать, что явно погорячился с таким громким заявлением.