Снегурочка для миллиардера
Шрифт:
Не успела проронить ни единого слова. Глеб, усмехнувшись, просто перехватил меня покрепче, отрывая от земли. Я взвизгнула, оказавшись в воздухе, и уперлась ладонями в его плечи. Можно было конечно ударить носком сапога по колену, и тогда б Исаев меня точно отпустил, но, черт, мне было приятно в его руках! И никуда убегать не хотелось!
Оставшиеся две пары на такой подвиг не пошли. Музыка затихла, и рядом прозвучало недовольное Лясиково:
– А вот и наши победители.
Глеб и не думал ставить меня на место. Он вообще
– Ну, где же мой приз?
…Приз Лясик, само собой, не нашел. Я, поняв, что висеть в воздухе буду еще долго, недовольно зашипела:
– Поставь меня на землю.
– Ну что, - Глеб посмотрел на Лясика с вызовом, - нет ничего, да? В таком случае, раздавайте призы всем остальным участникам, Дедушка Мороз. А я… - он прижал меня к себе еще крепче, - пожалуй, заберу с собой Снегурочку.
Лясик полным ужаса взглядом уставился на меня.
Я осталась фактически висеть у Глеба на шее. Мужчина перехватил меня покрепче, прижимая к себе, и я поймала себя на мысли, что ни у кого из присутствующих уже не возникает сомнения: я таки его невеста. Вне зависимости от того, приду потом в эту фирму работать или нет.
– Негоже, - запротестовал Лясик, - чтобы Снегурочка вместо того, чтобы Деду Морозу помогать праздник вести, на стуле сидела да отдыхала! Так что верни внученьку мою, хмы… хмурый молодец!
Мне показалось, или Лясик только что едва публично не обозвал хмырем того, кто платит ему деньги? Нет. Не показалось.
– Так а я и не собираюсь сажать Снегурочку на стул, - пожал плечами Глеб. – Но она ж не твоя собственность, Дед Мороз.
– Да, но в контра… в уставе праздничном Снегурочка значится! – возмутился Илларион.
– Так там другая, - хмыкнул Глеб.
Стоит ли уточнять, что на землю меня так и не поставили? Глеб так крепко и так уверенно прижимал меня к себе, словно наконец-то опустить означало для него проиграть некоторое решающее сражение. Я уперлась ладонями в его плечи, в очередной раз пытаясь оттолкнуть, но вместо этого оказалась к мужчине куда ближе. Теперь он дышал мне куда-то в ключицу – хотелось верить, что не прямо в грудь, - а я чувствовала, что краснею, как тот вареный рак.
Ах да.
Еще на нас смотрели, наверное, все, кто только присутствовал в этом зале.
Лясик с таким хмурым видом прошествовал к мешку с подарками, чтобы вознаградить остальных сотрудников, что я уже была даже готова смириться с тесными объятиями Глеба. Исаев же, не выпуская меня из кольца своих рук, отнес к собственному столику.
– Мне стоять? – уточнила я, когда он наконец-то поставил меня на землю.
– Иди сюда, - Глеб протянул ко мне руки. – Я же обещал твоему дедушке, Снегурочка, что не позволю тебе сидеть на стуле?
Я подозрительно посмотрела на Исаева.
– Ты предлагаешь мне сесть тебе на колени?
– Я не предлагаю, - усмехнулся Глеб. – Я настаиваю на этом.
Он вновь сгреб меня в охапку, усаживая практически силком.
– Мы так не договаривались, - зашипела ему на ухо я, чувствуя, как одна рука мужчины уверенно ложится на талию, а вторая скользит от колена к бедру, благо, поверх платья. Впрочем, оно было совсем не таким плотным, чтобы могло достойно меня защитить.
– Извини, но я не могу позволить этому обормоту продолжать втягивать тебя в сей позор, - протянул Глеб. – Он мне не нравится. И он очень нехорошо на тебя смотрит.
– Нехорошо – это как?
– Как на женщину, - пожал плечами Глеб. – Нет сомнений, ты хороша собой, - он заправил выбившийся из прически локон мне за ухо и весело подмигнул, - и только последний дурак или слепой не увлекся бы такой прелестной девушкой, но не надо мне тут инцеста между Дедом Морозом и Снегурочкой. А тебе еще исполнять роль моей невесты.
– Я ж еще не согласилась, - запротестовала я.
– Но ты и не отказалась.
Я завозилась у него на коленях, пытаясь принять как можно более целомудренную позу. Вышло только хуже. Теперь Глеб уверенно прижимал меня к себе, а я, признаться, чувствовала себя танцовщицей на приватном выступлении. Только зрителей у этого привата было слишком много.
Ну, зато Лясик смотрел на Глеба полными ненависти глазами и остаток конкурсов вел сам. Я даже немного успокоилась и велела себе не задумываться о последствиях.
– Есть хочешь? – поинтересовался Исаев, даже не задумываясь о том, что там кто-то надувал шарики на спор и вроде как собирался играть в переодевание.
– Хочу, - согласилась я. – А можно?
Тарелки на столе манили своим видом.
– Можно, - кивнул Исаев.
– Но будет неудобно, - засомневалась я.
Он только расплылся в улыбке.
– Верно. Потому я тебя покормлю.
Господи, во что я вляпалась!
– Ну, и что ты хочешь съесть?
Вопрос Глеба застал меня врасплох. Я вновь завозилась у него на коленях в надежде высвободиться, но мужчина только уверенным рывком привлек меня к себе. Ладонь властно опустилась мне на бедро. Я вздрогнула. Так близко к мужчине…
Так близко к красивенному, невероятно сексуальному мужчине. Первым, который вызывает у меня отнюдь не желание оттолкнуть его подальше и сбежать.
Еще и этот Лясик зудел про очередной конкурс…
– Салат? – предположила я, осматривая стол. – Какой-нибудь. Вон тот греческий, например.
– Это не еда.
– Ну, может быть, для кого-то, кто зарабатывает несколько миллионов в день, просто поведя бровью, это и не еда, - не удержалась от колкости я, - а для безработной вроде меня – более чем роскошная.
– Я имею в виду, ты ею не наешься, - рассмеялся Глеб. – Но если ты намекаешь на мраморную говядину, то ее едят не только миллиардеры.