Снегурочка в квадрате, или Любимая для феникса

Малышкина Яна

— Эниа?

— Уйди, пожалуйста.

— Почему?

В ответ молчание.

— Можешь скажешь в чем дело? — начал я раздражаться.

— Я не хочу, чтобы ты меня сейчас видел. Улетай, хорошо?

— Не хорошо. Почему я должен улететь? И ты как домой доберешься? — уже зло спросил я.

— Как-нибудь. Я не хочу, чтобы ты меня сейчас видел!

— Да почему?!

Через паузу девушка все же ответила.

— Я сейчас не красивая и тебе не понравлюсь.

Поднял глаза к потолку.

Потрясающе! У девушек вообще мозги есть? Или у них еще есть и кнопка включить-выключить? Так сейчас было бы не плохо их включить!

— Выходи, — произнес ровно.

— Ты уйдешь?

— Нет. Выходи. И лучше сама, — произнес, чувствуя, как воздух становится холоднее.

— Я же не красивая сейчас… — послышался шепот. Дальше я слушать не стал.

Призыв магии и дверца кабинки заледенела. Послышался треск и на пол упали осколки льда. Девушка, замерев стояла в заиндевевшей кабинки, как куколка в прямоугольной упаковке.

Дальше была ее истерика.

Успокоив Эниа через полчаса. Выяснилось, что больше всего она не проглоченной крови испугалась, а соус просто был сильно острым. И девушка обожгла рот.

Администратор принес какой-то гномий бальзам в темной бутыли. Налил Эниа.

Через час…

— Вы уверенны, что в бальзаме не было алкоголя? — задумчиво спросил я у рядом стоящего администратора, который был в крайней степени шока.

Тот неуверенно посмотрел на бутыль, что все еще держал в руках.

— Возможно… Гномы же делали, — ответил он и снова уставился на Эниа.

Впрочем, на нее сейчас все смотрели.

— А красиво играет, — решил похвалить девушку администратор.

— Угу.

Никогда еще не видел, чтобы после выпитого кого-то тянуло играть на фортепиано классику. Да какую! Ощущения были, что мелодия оплакивала всех и вся. Да еще и с подмыванием. Хотелось либо придушить, либо пойти и самому по вешаться.

А Эниа была поглощена музыкой. Самозабвенно, целиком. Ее пальцы порхали по клавишам, потом когда тоска мелодии настигала пика, она резко обрывалась и…

— Ой! На кого ты меня покинул! Ой! Как ты мог?!!! — вскинув руки вверх, завыла белугой девушка со всхлипами.

Потом резко руки падали на клавиши, издавая противный звук. После чего…

— Ой-ей!!!

И снова классика.

М-да.

Оторвать Эниа от этого доставшего всех музыкального инструмента не получалось. На персонал Эниа не обращала внимание, а когда подходил я…

— Может вы еще раз попробуете? — с тоской спросил администратор, слушая очередную заупокойную мелодию.

Промолчал. Но когда мелодия снова оборвалась и…

— О-ой!!!

Направился к девушке. Персонал и так находясь весь в зале, аж замер затаив дыхание.

Подошел. Молча постоял и, вздохнув, обреченно позвал:

—

Эниа.

Мелодия прервалась, и девушка резко повернулась ко мне. Тишина несколько секунд и…

— Арсаюшка!!! Арсаючичик!!! Арсюсинка!!! Драгоценный! Восхитительно восторженный! Не пересказано красивый! Мучительно губительный! Мужественно лебединый! Душерастерзуюшка! Пре… пре… преочаровательный птычка!!!

Молча терплю, кривясь.

— О-о-ой!!! Погибель девичья! Замороженный, заледеневший! Принц!!! Ой-й-й!!! Беда-а-а!!! У-у у!!! Птичка счастья!!! Арсенька!!!

Молча развернулся и отошел к бару. Как только Эниа перестала меня видеть, по залу полилась тоскливая мелодия. Встал на свое место.

Через десять минут этой тоски зеленой, точнее голубой. Поинтересовался у администратора:

— Аптека рядом есть?

Мужик покосился на меня.

— Успокоительное?

— Снотворное…

— О-о-ой!!! Девочки-и-и!!! Ой! Как же эта сволытыга! Ой, пусть катится! Ой-й-й! Режь его! Режь его!!! Не уйдет!!! О-о-ой!!! Не прощу-у-у!!!

И за упокой…

— И как можно быстро действующие, — закончил я.

У мужика рядом дернулся глаз. Отправили самого быстрого из персонала. Через пятнадцать минут смешивали снотворное и воду.

— А выпьет? — с сомнением посмотрел на стакан администратор.

Дружно посмотрели в сторону фортепиано.

— Должна.

— Вы дадите, — заявил администратор.

Посмотрел на него.

— Она все равно только на вас реагирует, — оправдался тот, разводя руками.

Мда.

Взял стакан. И нехотя пошел к очередному «ой». Подойдя, замер. Персонал возле бара подбадривает. Но звать девушки все равно не хочется. Глянул на стакан в руке. И…

— Эниа, воды будешь? — спросил не менее тоскливо, чем ее мелодия.

Обрыв мелодии, резкий поворот. Молчание. И…

— О-о-ой!!! Великолепнейший! Чудовищно расчудеснейший! Молоток девичьих сердец! Ой!!! Ценитель!!! Исполнитель всех желаний!!!

— Воды будешь?! — не выдержал я, перебивая ее.

— Ой!!!

Девушка прижала ладони к груди и… заревела. Да так, что слезы в разные стороны брызнули как фонтанчики.

— Забота! Ой! Вода! Ой! Девочки!!!

— Давай ты просто выпьешь?

— Бесподобный! Волнительно сердечный! Загадочно летучий! Маняще живительный! — завывала на весь зал ресторана девушка. А потом резко, без перехода, произнесла, вставая: — Отравимся!

У меня дернулась щека.

А пока я даже не знаю то ли сдерживал ругательства, то ли слова искал. Но Эниа выхватила стакан и, смотря трагичным взглядом, проникновенно произнесла:

— Ненаглядно задушительный! Убивательно прекрасный! Умопомрачительно одуряющий! За птичку! — и залпом выпила воду.