Снегурочка

Косарокова Наталья

Девушка поежилась и постаралась натянуть туже тонкую ткань своего кардигана. Она явно уже перемерзала.

– Знала бы, – сказала, как простонала, – надела бы пальто. Думала вечер теплее будет.

Антон видел, как она развязала поясок и запахнула туже грудь. Затем перевязала туго пояс и вздрогнула всем телом.

– Знаю же, что мерзлячка. А все не научусь одеваться по погоде.

Планы резко поменялись. Антон отошел, и девушка увидела автобус.

– О нет! – Застонала она уже громче, – четверка.

В нее сейчас половина остановки начнет забираться.

– Популярный рейс?

– Еще как! Он по многим спальным районам проходит. На него всегда сложно сесть тут. Но я боюсь, что не заберусь. Придется еще десять минут мерзнуть. Потом сто одиннадцатая подъехать должна. На ней дольше, но она в мой район идет.

– Доверься мне, – стал спиной к Насте Антон, – и не придется еще мерзнуть.

– Ладно, – согласилась она.

Автобус подъехал и двери с тихим шипением раскрылись. Оттуда почти никто не захотел выходить. Народ глядел из автобуса сверху вниз со злобой и превосходством. Они радовались, что попали туда раньше, и тихо ненавидели новых пассажиров, что те сейчас начнут набиваться с беспардонно их толкать со всей силы.

Лавина желающих попасть внутрь, устремилась еще до того, как те несколько счастливчиков, кто уже доехал до места назначения, еще не успели покинуть ступени. Их чуть не затолкали обратно. Настя почувствовала, как ее схватили за руку и с силой потянули вперед.

Антон как ледокол шел молча напролом, расчищая себе проход мощной грудью. Люди недовольно шипели и высказывались. Но никто не посмел оттолкнуть его или как-то еще зацепить.

– Ишь, – прогнусавила сморщенная старушка с кошелкой в руках, – молодежь нынче. Пришла позже всех, а лезет первой.

– Простите, извините, – тихо мямлила Настя то влево, то вправо крутя головой, – простите, извините.

Антон затянул девушку за собой в автобус и даже прошел чуть вглубь. Он прижал ее к себе так плотно, что чувствовал, как в волнении стучит ее сердце. Руку не отпустил, наоборот, взял в свои другую. Её ладошки были такие нежные и холодные. Тонкие пальчики утонули в его крупных ладонях. Отодвинуться от него она не пыталась. В такой тесноте это просто невозможно. Даже не пришлось держаться за поручни. Набитый битком автобус людских тел напоминал банку с консервами.

Настя была взволнована поведением молодого человека. Она в душе его осуждала, но и не могла согласиться, что постои она еще там чуть-чуть, завтра бы разболелась.

– Все равно, – выдохнула она ему в ямочку на шее, – неудобно как-то. Они так смотрели все.

Антон с трудом подавил все мурашки, что побежали разом по рукам и ногам от ее дыхания. Сглотнул и поерзал, отодвигая от ее бедер свои.

– Я не мог позволить тебе замерзнуть, – прошептал он ей в макушку, – заболеешь, как со мной на выходных на свидание пойдешь?

Ее

плечики задергались. Она посмеивается и волнует ему кровь касаясь своим лбом его подбородка.

– Тем более не все на нас смотрели, не надо преувеличивать. Я так понимаю, сама бы до утра там стояла со своей вежливостью и тактичностью. Надо быть напористее, Настенька.

– Все равно, как-то не воспитанно мы поступили, – продолжала тихо спорить она.

– Тогда тебе надо только на машине ездить, чтобы после не переживать за тонкую психическую организацию людей на остановке. Поверь мне, Настенька, на остановке, если она переполнена, людей нет. Там только звери. И если ты вся такая нежная и воспитанная, то затопчут быстро.

– Когда-нибудь обязательно будет и машина, – Настя поняла, что так стоять волнительно для нее и решила во что бы-то ни стало отвернуться от Антона, – вот заработаю на новый телефон и сразу же подумаю о машине. Спасибо за совет.

– Пожалуйста.

Усмехнулся парень и прикрыл пах руками. Ей может так и удобнее, а для него больше муки. Теперь она упирается в него попкой, а на кочках так ударяется о него, что голова кругом.

– Скоро твоя остановка? – Не выдержал и спросил, – а то душно тут.

– Да, следующая моя.

Антон поднял глаза вверх и попытался сосредоточится на мыслях о машине. Обычно его новые девушки уже на второй месяц начинают намекать, что им хочется машинку, непременно красненькую.

– А какого цвета машину хочешь? – Задал он вопрос Настиному затылку.

– Белую, – тут же прилетел ответ.

Ее волосы были светлыми и тонкими. Если распустить ее косу, то она будет обрамлена ими словно пушистым облаком, промелькнула в голове мысль и тут же отдалась болью снизу. Антон стиснул зубы.

– А почему?

– Белую? На ней грязь меньше видна.

– Обычно девочки хотят красную.

– Я из многодетной семьи, – ответила девушка честно, – у нас на первом месте стоит практичность.

– Интересный подход. Мне нравится.

Сказал он и тронул ее волосы нежно, чтобы она не почувствовала. Мягкие, словно с блестками. Цвет был такой необычный – светло-пепельный. От нее пахло ванилью и кокосом. Нежно, тонко и возбуждающе тепло.

Парень и не заметил, как автобус остановился и двери раскрылись.

– Красная красивая.

– Красивый цвет не спорю, – нащупала Настя его ладонь и сомкнула на ней пальцы, – а белый, ничем не хуже. Мне нравится белый. Пошли, приехали.

Теперь она его вытягивала из людской массы на выход. Свежий студеный воздух сдул с них тепло и запахи автобуса. Антон снял резко с себя куртку и накинул на ее плечи.

– И не спорь, – опередил он Настю, когда та только рот раскрыла и схватилась за ворот, – я спортсмен, мне привычно. Тем более для меня это не холод.