Снесу крышу. Дорого
Шрифт:
Ее душа была полна эйфории.
День определенно задался.
Ровно до того момента, как дверь в их с Павлом Константиновичем кабинет распахнулась и радостным воплем: «Зайчик, вот и я!» — туда ворвалась крашеная блондинка с силиконовыми губами.
Директор расцвел радостно, как подснежник в проталине.
— Дарья Владиславовна, — обратился он к помощнице, — вы можете… уйти пораньше. Вам нужно еще… кофеварки посмотреть, — продолжил Поляков, глядя на свою зайку пельменегубую.
— Хорошо, Павел Константинович, — покладисто согласилась
Ее трясло от бешенства. Она столько нервов потратила, столько сил вложила! А тут приходит какая-то фифа блохастая и хочет все ее достижения одним подмахом в унитаз спустить?!
Даша взяла себя в руки и ме-едленно пошла по коридору. Перекручивая в голове имеющуюся информацию.
«Можете… уйти пораньше. Вам нужно еще… кофеварки посмотреть» К-козел! Все мужики — козлы. Кроме тех, кто бараны и свиньи. Толстые свиньи с грязным пятачком. Фу! Лучше с козлом. А Павел Константинович еще и не вонючий.
И денег за него неплохо отвалить обещали.
И работать здесь и остаться можно будет. Если ей отдельное помещение выделят. Платят, конечно, немного.
Да и не платили пока.
Но всё равно было жаль терять эти пока не полученные, но уже свои, кровные денежки.
Все.
Размышления Даши прервал звонок сотового.
— Да, — автоматически ответила она.
— Мне… очень плохо… — прошептала в трубку мама, и сердце Даши упало.
— Мама, что случилось?!
— Голова… Руки трясутся… Я, наверное, умираю…
— Ты давление мерила?
— Причем тут давление?! — прорезался у мамы голос. — А-а-а… — снова простонала она, рассекая острым лезвием Дашину печень.
— Мама, вызови, пожалуйста, скорую.
— Ты хочешь меня поскорее сдать этим убийцам в белых халатах? — добавив трагичных тонов в голос, всхлипнула мама.
— Я всё равно ничего не могу сделать. А у них медицинское образование, — попыталась убедить Даша.
— Ты могла бы пойти учиться на фельдшера!
Дарья закатила глаза. Она на секунду вспомнила практику курсов по массажу в Доме престарелых и похотливые намеки старичка, провонявшего пролежнями и безнадегой. И соседскую бабульку, выносящую мозг жалобами на управляющую компанию. Конечно, труд медика почетен и бесценен, но Несветаева не чувствовала к нему призвания. Вообще никакого. У нее не было открытого сердца и желания нести людям свет. Во-первых, ей самой не хватало. А во-вторых, Даша видела чудовищ, которые прятались под благочестивыми ликами. Она видела, как они впиваются своими зубами в чужую плоть и сосут кровь…
Или выносят мозг.
— Мама. Я на работе.
— Почему ты постоянно мне врешь! — возмутилась мама. — Еще вчера у тебя никакой работы не было…
— А сегодня есть, — прервала ее Даша. — Но даже если бы не было, мама, я в другом городе.
— Ты бросила меня подыхать, как какую-то подзаборную шваль! Вышвырнула из своей жизни!..
— Мама, вызови, пожалуйста, скорую. Меня вызывает директор. Я перезвоню позже, — бросила она в трубку и нажала отбой.
А-а-а-а!
Даша охватила голову руками в беззвучном крике. Потом пару раз стукнулась головой о стену, но
Неиспорченные они здесь.
Пока.
— А… Павел Константинович у себя? — поинтересовался юрист.
— Да, Богдан Викторович, — приветливо ответила Даша.
Он же не спросил, один ли директор, правильно?
Злорадно дернув бровью, Дарья направилась в туалет.
Можно было начинать отсчет. Несветаева была уверена, что фифа вот-вот последует за ней. Не может быть, чтобы такая девица не пошла «попудрить носик», если ее выставят за дверь. А в изгоняющие таланты Богдана Викторовича Даша верила. От его выправки смутно веяло МВД.
Она включила воду в кране и стала смывать с рук раздражение.
«Ту-дум-чвяк!» — захлопнулась дверь, и щелкнул язычок защелки.
— О, новенькая! — «хачь-хачь» прочавкала она жвачкой.
Боже, где он нашел себе такую шалаву?
С другой стороны, кто бы еще прискакал к нему на работу с воплями: «Пашенька, я ваша навеки!»? Только профессионалка. Такая, как Даша, или такая, как Зайка.
Зайка толстогубая открыла сумочку и… начала пудрить носик. Тщательно растягивая носогубную складочку и челюстной сустав заодно разрабатывая. Перед физическими нагрузками главное — хорошая разминка.
— Чё уставилась? — зыркнула Зайка на Дашу в зеркало. — Иди гуляй. В бухгалтерию свою.
Убрала пудреницу и достала помаду, слегка потускневшую от радости встречи.
— Вообще-то я на своей работе, — напомнила Несветаева. — И имею полное право находиться в этом туалете.
Такой английский намек на то, что Зайка — не имеет. Она даже имени-то не имеет. Не то что права на туалет.
— Ну разве что в туале-ете, — протянула девица.
Чвяк-чвяк.
Тут, конечно, Дарья сама подставилась.
— И в «Палладе» вообще, и в кабинете Павла Константиновича в частности, — напомнила Даша.
— Чё-то ты дерзкая, — «чвяк-чвяк». — Ты как сегодня пришла в «Палладу», так завтра уйдешь.
— А. Так вы из отдела кадров! — «догадалась» Несветаева. — А я думала, что там Елена Викторовна командует, — дебиловато «обрадовалась» открытию она.
— На*рать я хотела на вашу Елену Викторовну, — «чвяк-чвяк», и помаду сменил брасматик, подкрашивая явно наращенные ресницы.
— Ай! Что ж вы так неосторожно! — воскликнула Даша, и Зайка потянулась к зеркалу в поисках размазанной туши. — Разве можно так о чужих людях говорить?
— Вали, вали отсюда, юродивая, — фыркнула Зайка и хрюкнула носом, как свинка.
— А тебе, звезда ушастая, — улыбнулась Несветаева отражению Зайки в зеркале, — не говорили, что вежливо нужно разговаривать с незнакомыми людьми. А то, знаешь, увлечешься, координацию потеряешь… Руки-ноги поломать можно. Зубы потерять… от встречи с суровой реальностью. У тебя, конечно, губы обладают повышенной амортизационной способностью…
— Угрожаешь? — скривила дутые губы Зайка, став похожей на Джокера из фильма.