Снесу крышу. Дорого
Шрифт:
— Я? — недоуменно переспросила Даша. — Разговаривала?..
Хочешь раскрутить собеседника на откровенность, просто повторяй за ним его же слова.
— Да. Ну… вы ей, — чувствовалось, что директор чувствовал себя не в своей тарелке, — угрожали?
— Угрожала?.. — Даша мгновенно приняла официально-деловой вид, стерев улыбочку с лица: — Павел Константинович, мы можем обсудить этот вопрос наедине? Возможно, завтра, если вам…
— Нет, сейчас говори! — взвизгнула из-за кресла не Зайка Соня.
Поляков скривился.
Разве можно мужика так
Он сделал жест открытой ладонью, приглашая к разговору.
— Может, я в бухгалтерии лучше буду сидеть? — спросила Даша. — Я понимаю, у вас свои порядки, вы у себя на фирме хозяин. Но мне бы не хотелось выслушивать подобные обвинения от ваших… девушек, только потому что они заподозрят меня в… нерабочих отношениях с руководством, — выдала она, как комсомолка перед гестапо.
Лицо Полякова чуть расслабилось, зато «Зайка» внезапно съехала с катушек и с воплем: «Ах ты сучка!», вцепилась Даше в волосы.
Вот такого Несветаева не планировала. На такую удачу она даже не надеялась. Она лишь испуганно отступила и закричала от боли, когда острые ногти впились в ее лицо.
…Кричать ей тоже пришлось учиться. Николай Владимирович не успокаивался, пока она не начинала кричать, и только потом бросался с извинениями и уверениями в большой и чистой любви.
— Соня! — словно сквозь вату, расслышала она голос Кощея. — Соня, успокойся! — голос приближался. — Соня, да что на тебя нашло?!
— Она… — всхлипывала Зайка и наконец ослабила хватку. — Она врет! Она говорила, что на таких как я не женятся! Что меня только раком… Как гондон… — хлюпая носом рассказывала она совсем не те вещи, которые нужно рассказывать мужчине.
Даша потрогала лицо. На пальцах осталась кровь. Пуговицы жилета были выдраны с мясом.
— Павел Константинович, можно я?.. — Даша, всхлипывая, показала рукой в сторону двери.
— Да, конечно, Дарья Владиславовна, — поспешно согласился Кощей, пытаясь удержать Зайку Соню.
Даша захватила сумочку со своего стула и быстро выбежала. В сумочке лежали бумажные платочки. Пока Несветаева пыталась их нащупать, за спиной хлопнула дверь и мимо пронеслась Зайка. Обогнав Дашу на несколько шагов, она подвернула ногу.
— Я же говорила: осторожнее нужно быть. Так и ноги поломать недолго, — чуть слышно бросила Дарья ей вдогонку.
— Ах ты дрянь!..
Свалка началась по новой. Полюбоваться на бой века из кабинетов высыпались зеваки, и Павлу Константиновичу пришлось снова отдирать от Даши Зайку, ревущую, как тигрица во время случки. К Несветаевой устремились любопытные бухгалтерши и сочувствующая Елена Викторовна с предложением первой помощи и животрепещущим вопросом, как всё было.
«Зайка» под конвоем Полякова навсегда покинула стены «Паллады».
Даша была в этом уверена.
Глава 15. Павел
Поляков вызвал для Сони такси, посадил ее в машину, оплатил поездку, сказал, что позвонит позже, и удалил из телефонной книжки. Он ни словом не упрекнул девушку за базарные разборки, которые она устроила у него на работе. В конце концов, он сам ее пригласил. Она же не «расцвела» как-то внезапно. Она была такой всегда. Просто Паша не видел ее с этой стороны. Точнее, не хотел видеть. А за всё нужно платить. За удобную девицу, всегда готовую потрахаться, — тоже.
Любишь кататься, и люби и трупы вывозить.
Еще никогда Кощею не было так стыдно. Просто хотелось провалиться сквозь землю. Он представить не мог, что кто-то может вызывать у него столько брезгливости. Паша даже не подозревал, что у него этой брезгливости столько есть.
И ведь ничто не предвещало.
Он просто позвонил Соне и просто предложил приехать. Так, что не сотрешь. В памяти народа.
Кто мог подумать, что она так рано нарисуется?
Конечно, может, она и раньше появлялась до окончания работы. Пашка, бывало, мог засидеться на работе допоздна. Приехала и приехала. Зимой еще и темнеет рано. Во сколько приехала?.. Фиг знает. Кого это волновало? Он тогда в кабинете один был. Закрылся — и поехали.
Пашка смял стаканчик из-под внеочередного кофе и швырнул его в огромную пластиковую урну возле выхода из кофейни. Кофе, кофе… Всё же это отличный повод сбежать от подчиненных и всяких важных дел. Кто-то курит, кто-то пьет. Кофе.
Как всё теперь непросто из-за этой Дарьи Владиславовны. И бабу к себе на работу не приведешь. И кофе выпить сходить — не сходишь. И вообще не забалуешь. Все ходы записаны в толстую книжечку с коричневым кожаным переплетом. Все повязаны собственноручной подписью. Кровью.
Такое ощущение, что в «Палладе» появился директор, который за один день навел на фирме порядок.
Это было так непривычно.
Поляков почесал лоб.
Нужно было подняться к себе и всё-таки отпустить потерпевшую помощницу домой.
Если она еще не написала заявление на увольнение. Или в полицию на хулиганское нападение. У нее и свидетели имеются.
Боже, как же стыдно.
Еще в РОВД его не склоняли из-за темпераментной девки, которая не умеет держать язык и руки в узде.
Почему-то в сексе это же самое Кощея устраивало.
Нет в мире совершенства.
Паша вышел на своем этаже. Коридор очистился. Зрелище закончилось. Все разбежались зарабатывать на хлеб. Он в ожидании худшего заглянул в свой кабинет.
Дарья сидела за своим компьютером. Точнее, за его ноутбуком.
Спокойная. Собранная. Сосредоточенная.
Будто это не ее только что отметелила взбрендившая от ревности деваха. Жилет был расстегнут, на месте пуговиц мелкими дырочками зияла пустота. Теперь он ей не только блузку, но и жилет новый должен. Как минимум, новые пуговицы к нему. На левой щеке был приклеен телесного цвета пластырь, ниже которого тянулась красная припухшая ссадина.