Снесу крышу. Дорого
Шрифт:
Впрочем, им, которые с деньгами и силой, просто плевать, как будут выполняться их хотелки. Хоть волшебной палочкой, хоть подскоком с двойным переворотом. Им плевать. Они — хотят. Задача мира — дать им это.
Даша как могла объяснила, что во-первых, она на работе и не готова сейчас обсуждать такие вопросы. Даже у стен есть уши, нужно же понимать. Не говоря о новых сослуживцах Дарьи. А во-вторых, она копает, работает, движется и так далее в нужном направлении. Пока она никуда не опаздывает. Всё идет по плану. Нейтральными фразами, как в разговоре с давней подружкой. Попрощалась и пошла.
Как она могла
В итоге она впечаталась в дверь лицом, чудом успев отвернуться в сторону и спасти нос, а толчок в грудь заставил ее пошатнуться и очень удачно подвернуть каблук.
Выскочивший босс настолько напуган и растерян, что Даша поняла, что человека нужно спасать. Не то у него сейчас разрыв сердца с гипертоническим кризом случится. Она быстро сдвинула колени набок, чтобы не светить исподним, и протянула руку Полякову. Тот сообразил, что от него требуется, помог подняться, а дальше… легкомысленно подхватил ее на руки и попер в кабинет! Не хватало еще, чтобы у этого широкого жеста зрители нашлись.
Поляков донес Дарью до своего кресла: большого, теплого и удобного, и опустился перед нею. Он стянул туфлю с пострадавшей ноги — краем глаза Даша успела заметить, что каблук наполовину оторван. Она хмыкнула. Обувь одолел. Интересно, что будет следующим: юбка или трусы?
Павел Константинович, который в этот момент бережно ощупывал лодыжку в поисках перелома, поднял взгляд на Дарью, затем перевел его на испорченную туфлю и покраснел. Похоже, задумался над тем же.
— Ай! — тут широкие, горячие ладони Полякова добрались до голеностопа и нажали туда, где Даша-таки потянула ногу.
— Т-ш-ш-ш, — прошипел босс успокаивающе, продолжая ощупывать стопу, но уже не столько активно. Даже не столько ощупывать, сколько поглаживать.
Стопы, как неожиданно выяснилось, у Несветаевой оказались слабой зоной. Может, не эротической, но от легкого массажа она поплыла прямиком в нирвану. И ощутила себя по-настоящему несчастной, когда Поляков, в последний раз проведя ладонями от колена до пальцев оторвал руки — тоже с явным сожалением.
— Небольшое растяжение. Нужен покой, фиксирующая повязка. На сегодня ваш рабочий день закончен, — поставил он Дашу перед фактом.
— Спасибо, но я же… А как же… — она обвела рукой кабинет.
— Ноге нужен покой, — повторил босс, поднимаясь на ноги, укладывая руки на подлокотники кресла и нависая над Дарьей.
— У меня только голеностоп пострадала. Руки-голова целы.
Ей только на больничный отправиться не хватало, когда у нее каждая копейка на счету!
— Ничего страшного не случится. Если очень жаждете поработать, возьмите с собой ноут, — предложил Поляков компромиссный вариант. — Я вас отвезу.
— Да я на такси, — включила «девочку» Даша.
Понятно, что он решение уже принял, так что можно ломаться сколько угодно без последствий для результата. Несветаева порадовалась, что поставила своего Психа, как называли в узких кругах скутер Хонду PSX, на платную стоянку.
— Что непонятного в словах: «ноге нужен покой»? Сейчас машина прогреется, — Кощей сходил к платяному шкафу за брелоком и пискнул к окно.
Даша решила добраться до своих вещей, чтобы натянуть ботинки. Она всё еще пребывала в расслабленном и несколько некритичном состоянии, потому оказалась не готова в резкой боли, пронзившей стопу.
Несветаева непроизвольно вскрикнула.
Павел Константинович развернулся и, поймав Дарью с поличным, если так можно назвать оторванную от кресла задницу, и протранслировал мимикой: «Что непонятного в словах: «ноге нужен покой»?»
Даша послушно села, вжав голову в плечи. Не от страха, а скорее рефлекторно, как самка перед альфа-самцом.
Поляков ткнул пальцем в ее сторону, будто выстрелил из пистолетика.
С верхней полки шкафа он вытащил сумку от ноута, куда бережно его уложил.
— Это чтобы вы не скучали и думали обо мне, — сурово заявил он. — Что еще вам нужно забрать с работы, кроме сумочки и верхней одежды?
— Нет, спасибо, ничего. А Елена Викторовна?..
— Я ее предупрежу о несчастном случае на производстве, — с тем же невозмутимым видом продолжил босс.
— Какой несчастный случай? — снова напряглась Даша. — Выпью пару таблеток, натру обезболивающим, завтра как живая буду на работе.
— Мне тут зомби не нужен, — будто всерьез уведомил Поляков, но сеточка морщин у глаз подсказывала, что он пытается Дашу троллить.
— Ладно, значит, живая приду, — согласилась она. — Да всё нормально будет!
— Вот и договорились, — подвел итог Поляков. — Я отвожу вас домой, по дороге заедем в аптеку и купим вам таблеточки-растирания. По магазинам, компенсировать нанесенный ущерб, отправимся после выздоровления пациента.
Даша молчала.
Иногда лучше молчать, чем говорить.
Не то можно спугнуть удачу.
Из Полякова вышла идеальная сиделка. На коленях. И обувалка ботинок. А также одевалка одежды и собиралка вещей. Павел Константинович офигел настолько, что даже предложил Даше помощь в надевании джинсов. Так, вскользь. Между делом. Несветаева его даже зауважала. Так-то своим ухарски-раздолбайским подходом к жизни и работе Кощей скорее раздражал. И относительный финансовый успех фирмы Дарья приписывала связям в силовых структурах, улыбке фортуны, кстати подвернувшимся профессиональным кадрам… И только директор — безответственный балабол — был тем фактором, которому не столько «благодаря», сколько «вопреки».
Однако чем ближе знакомилась Даша с Кощеем, тем полярнее становилось ее мнение о боссе. С одной стороны, бесили его лень и разгильдяйство. С другой — каким-то непостижимым образом это же самое наплевательство позволяло ему добиваться… всего. Вспомнился бородатый анекдот про конкурс пофигистов. «Хочешь бабу?» — «Хочу!» «Хочешь денег?» — «Хочу!» «Хочешь власти?» — «Хочу!» «Так какой из тебя пофигист?» — «А мне пофигу, что вы обо мне думаете».
Так вот, в Даше крепла уверенность, что Поляков — тот самый чемпион по пофигизму. Он просто делал, что хотел, не пускаясь в рефлексии и не страдая этическими дилеммами. Опустился перед нею на колени и даже не задумался о сакральном смысле этой позы. Его не волновало, что он — директор, она — секретарша; он — мужчина, она — женщина; он — старше, она — младше. Решил, что отвезет домой — и хоть джигу в шпильках у него на лбу пляши: он хочет — он повезет.