Снежана Огневич. Два верования
Шрифт:
Наш путь пролегал от скалы, на которой располагалась огромная крепость к самой сердцевине града, огромной площади. Улицы, мимо которых проходили, были пусты, и лишь далекие голоса говорили о том, что люд уже собрался посмотреть на казнь.
На большой площади, которой собралась огромная толпа с зажженными факелами от мала до велика, стоял вкопанный высокий столб. Безмолвные люди в балахонах подносили к нему хворост. К столбу был привязан цепями ведьмак, висевший, словно тряпичная кукла, с завязанным ртом. Перекошенное от злости и ненависти лицо покрылось трещинами,
– Ты обвиняешься в колдовстве, наношении порчи, убийстве, лжи, поклонению дьяволу...- стоявший на высоком помосте над костром священник читал обвинения колдуну , держа в руках свиток.- За это ты будешь предан смерти, способом сожжения!- вынес вердикт мужчина в черном балахоне и огромным крестом на груди. К ведьмаку подошли двое огромных палачей в балахонах и факелами в руках, и первые искорки вспыхнули на костре.
Меня вдруг затрясло от увиденного, с глаз ручьем побежали слезы, застя взор и лишая возможности что-то рассмотреть. Было страшно и противно до рвоты. Воин, отпустив меня на пол, отошел в сторону, а рядом встала травница, всунув в руки мне жменю соли и взяв за плечи, повела не сопротивляющуюся ближе к костру.
– Бросаешь, и уходим,- шептала она мне на ухо.
Когда мы шли к костру ведьмак нас тоже заметил. Он со злостью наблюдал, как мы подходим к нему. Вытерев рукавом слезы, воззрилась в завораживающие глаза колдуна. Шум в голове приносивший боль, притих, и стало легче.
– Бросай!- толкнула в плече меня травница, но я стояла и заворожено смотрела в полыхающие янтарем глаза. Огонь все разгорался сильнее и сильнее. Жар, пожирая хворост, стал лизать своим огненным языком рядом стоящих.
" Снежана" - вдруг в голове послышался знакомый голос,-" Иди ко мне"- голос не дающий выбора , заставляющий повиноваться. Медленно повернув голову, посмотрела на любимую тетку, у которой округлились глаза. Оттолкнув травницу в сторону, шагнула в костер к тому, кто меня звал.
– Нет!- послышался дикий безумный крик тетки, бившейся в руках удерживающего ее Будимира. Злобный хохот ведьмака вдруг всколыхнул воздух.
Адская боль обожгла всю плоть, сжигая кожу , волосы- вливалась горячим потоком в кровь, поджигая и воспламеняя ее. Было слышно запах сожженной плоти и сухого дерева. Боль , безумная боль прошлась по всему телу и затихла, ушла, стало так легко , мне казалось я лечу. Мое тело стало легче пушинки, оно парило в небе, поднимаясь все выше и выше, к белоснежному манящему свету.
Опустив глаза, увидела под собой площадь, на которой стояла притихшая толпа. Возле костра , на коленях стояла рыдавшая и посыпавшая голову пеплом от костра, тетка. Было безумно жаль ее, хотелось утешить, сказать все хорошо, не стоит так убиваться. Остановив полет, стала опускаться вниз к тетушке, хотелось попрощаться, не смотря на то, что ослепляющий свет притягивал к себе. Внезапная черная тень налетела на меня, схватив и закружив в небе, окрасившимся янтарем. Узнав в тени скалившегося ведьмака - закричала , что есть мочи.
От этого крика очнулась у себя в ложнице, вся в поту. К ложе меня прижимала огромная тушка, тетка стояла не далече, а у одра сидела травница.
– Что нужно сделать, что бы облегчить ей страдания?- послышался знакомый голос тетушки.
– Тетушка,- прошептала я.
– Что голубушка? Что тебе снилось?
– Видение. Я видела свою смерть.
– Видение?- как-то грустно спросила тетка,- И давно они у тебя?
– Недавно,- еле шевеля языком, ответила тетке,- Пить,- тетушка налив с кувшина воды в чашу, преподнесла ее мне и помогла напиться.- Когда пойдем на площадь, держи меня крепко, не отпускай - иначе я умру.
– Хорошо, милая, не отпущу. О видениях поговорим позже, видать пришел час,- ответила тетка, обтирая мое обнаженное тело.
Все было, как и в моем мареве. Мы пришли на площадь, там уже был готов костер и инквизитор зачитывал обвинения. Травница и тетка подвели меня к костру. Но я уже не плакала, а смело посмотрев в глаза ведьмаку, с трудом пересилив свое тело , которое подчинялось чужому голосу, бросила в него соль. И все, голос исчез. Тело словно избавилось от тяжкого груза, стало таким легким, силы начали понемногу возвращаться. Глядя в глаза обезумевшего колдуна, я вдруг засмеялась таким горьким и в тоже время облегченным смехом. Больше он меня не потревожит, кончилась его власть надо мной.
Ждать когда догорит костер, не стали. Воин, легко подхватив меня на руки, пошел к замку, рядом шествовали все те же лица. Как не странно, но после казни колдуна, природа вновь вернула свои краски и звуки. Жаворонкам, заведшим свою звонкую трель, вторили ранние птицы, разгоняя тоску с души. Море вновь стало рокотать и волноваться, поднимая волны.
Как только мое измученное бренное тельце коснулось ложа, а под головой почувствовалась мягкая подушка - сон пришел мгновенно. Молодому организму требовался крепкий сон, что бы восстановить силы.
Проснулась я где-то после полудня, ближе к вечеру. Не смотря на то, что все закончилось, и я чувствовала себя хорошо, на душе было отвратительно. Столько было вопросов и ни одного ответа. Нужно найти тетушку и все с ней обсудить, но для начала баня и ужин- это самое лучшее лекарство.
На улице сразу же встретилась Любава, девушка была очень грустной, не смотря на то, что старалась держаться бодро и не принужденно. Но ее тоскливый взгляд, устремленный в небо, говорил, что мысли ее далеко.
Шли мы, почти не разговаривая. Да и по чести не особо хотелось - обсуждать смерти дев или сожжение колдуна? Нет, пусть лучше молчит. В бане девушка сделала мне массаж, намастив моим любимым фиалковым маслом. Одевшись в новое платье лилового цвета, найденное у себя на вешалке сегодня утром, явно подарок тетушки, сиреневым бантом сколола волосы на затылке и направилась ужинать.
За столом сидела задумчивая тетушка, глядевшая пред собой, покручивая бокал с вином в руках и время от времени отпивая с него. Стол был накрыт на две персоны.