Снежные сказки
Шрифт:
— Даже не знаю как теперь быть, вы же без предупреждения, — Вера Николаевна, подлила Татьяне чаю и вздохнула, — ребят на праздники в семьи разобрали, у меня всего пять человек на месте, и то, четверых Акимовых тетя через час заберет. Один Сашка останется, беда с ним, придется к себе взять. — заведующая задумалась.
— Сладостей много, отдайте в семьи, куда ребятишек взяли, — предложила Изабель, — а игрушки когда вернутся подарите. А с мальчиком которого никто не взял, что не так? Проблемный сильно? — спросила сочувственно.
— Не могу сказать, что сильно проблемный, — Вера Николаевна снова вздохнула. — недавно у нас, видно
— Так вот, она этого богатенького шантажировала, все грозилась жене рассказать. — продолжила Вера Николаевна — Года полтора платил за молчание, а потом обанкротился, дальше еще хуже, не знаю случайно или нет, в Волге утонул. Она за наследством рыпнулась, а там наследовать нечего, одни долги. Мальчишка ей стал не нужен, отказалась сразу, в дом малютки сдала. Месяц назад ему три года исполнилось, к нам перевели. Идти ни к кому не хочет, реветь начинает и не говорит совсем, за месяц слова не проронил.
Я слушала эту горькую историю, внутри что то натягивалось струной. Нельзя осуждать людей, но поступать так разве можно? Взять и выбросить маленького человечка одного во враждебный мир. Я сама росла без отца, совсем крохой была когда он на пожаре в тайге ....Но у меня есть мама!
— Ничего освоится. — заведующая решила успокоить, поняла, что настроение у всех ушло в минор, — и мальчишки привыкнут к рыжему Сашке, перестанут дразнить.
Гарри закашлялся, я повернулась к нему, он сжал в руке кружку и смотрит перед собой с каменным лицом. Видимо тоже остался осадочек.... А мне вдруг душно стало, нужно срочно на воздух отсюда уйти. Я встала, схватила дубленку, остальные как по команде, поднялись за мной.
— Вы уж простите, загрузила я вас своими проблемами, — засуетилась заведующая. — Давайте напоследок похвастаюсь, бассейн покажу. Прогуляйтесь до нового дома, я за ключами сбегаю и вас догоню.
— Тебе не туда! — звякнул в голове знакомый колокольчик, — с крыльца спустишься, не ходи к новому дому, в другую сторону иди.
Пока мы пили чай, на улице заметно подморозило, я огляделась по сторонам. Чтобы пройти к новому зданию, нужно повернуть направо, там дорога широкая. Я налево свернула и по скользкой тропинке вперед понеслась.
— Катя, осторожнее, — голос Гарри летел мне вслед. Я шла не оборачиваясь, обогнула дом и напротив детской площадки выскочила. Меня прямо к этой площадке, дальше несло. Хоть и была еще на приличном расстоянии, отчетливо видела, как воспитательница лениво позевывая топчется с ноги на ногу, две девочки лет семи, восьми стоят рядышком что то в телефоне рассматривают, мальчики примерно такого же возраста пытаются слепить снеговика, не получается, снег рассыпается. В стороне от всех, понуро опустив плечики стоит малыш. Присаживается на корточки, сгребает ладошкой снег и смотрит, как он тает в руках. Он ко мне спиной, но я почему то чувствую, мальчишка без варежек.
— Вот он — Саша, — успеваю подумать, ребенок оборачивается. Я замираю потрясенная, на меня серыми глазищами смотрит карапуз с рисунка Арбатского художника. Он тоже на мгновение замер, а потом раскинул ручонки и побежал. Не по тропинке, прямо по снегу.
— Саша! Вернись немедленно! — рявкнула проснувшаяся воспитательница. Один из мальчишек
— Что ты творишь гаденыш! — громко прошипела.
Я как волчица за своего детеныша, готова была на куски эту тупую тетку порвать. Мне оставалось чуть больше метра, когда малыш из ее рук вырвался, кинулся ко мне с истошным криком:
— Мама! Ма-моч-ка!
Через секунду он обнял мои ноги и уткнулся в них носиком. Я осторожно расцепила детские ручки, присела на корточки, распахнула дубленку, спрятала под нее ребенка и крепко прижала к себе.
— Ма-ма, — всхлипывал мальчик, который как нам поведали совсем не говорит. — Я так ждал, боялся, не прочитал Дед Мороз. Я сам написал, большими буквами на листе: МАМА.
Я совсем ничего не соображала, мне и забрать то его некуда и понимала мозгами, что надо сказать: малыш, я не мама, я чужая тетя, подарки тебе привезла. Но эти слова застряли где то в горле, вместо них вырвалось: родной мой, самый любимый. Вздрагивающее тельце продолжала к себе прижимать. Мальчонка вдруг завозился, полез в карман, достал Чупа-чупс и мне протягивает:
— Я для тебя, на Новый год подарок оставил, их два было и шоколадка еще. Шоколадку я съел, не вытерпел, думал приедешь, два Чупса тебе подарю. Я только попробовать хотел, лизнул один, а он взял и закончился, — он задрал голову и заглянул в мою душу влажными от слез, огромными как лесные озера глазенками. Ничего я больше не видела, только доверчивые глаза ребенка и леденец на палочке, зажатый в покрасневший от холода кулачок. Я не выдержала, расплакалась. Слезы как горошины катились у меня по щекам, я плакала и машинально поправляла ему выбившуюся из под шапочки рыжую челку.
— Мам, а ты почему плачешь?
— От радости сынок.
— А мальчишки говорили, что ты меня не хочешь находить, за то, что я рыжий.
— Они тебя обманули, ты самый красивый...
Я плохо помню как оказался рядом Гарри. Как помог мне поднятся, подхватил на руки Сашку. Вроде слышала как ребенок шептал: Дедушка Мороз прислал мне маму и папу? И по новой завсхлипывал. А Гарри, Гарри начал его покачивать и... запел. Я в совершенстве знаю английский, пел он на другом языке, по всей видимости на Ирландском, негромко но чисто, хорошо поставленным голосом. Песня Кельтского народа, плыла по Русской равнине и плавно поднималась вверх, к небу, туда, где кто то сильный и большой придумал, как столкнуть нас с Гарри в Московском аэропорту, а потом привел к этому малышу, который ждал так сильно, что в три годика написал Деду Морозу самое заветное слово — МАМА. Мальчик положил голову Гарри на плечо и постепенно успокоился...
— Ну, у этого я буду персональной крестной, — где-то за спиной раздался голос Люды.
— Смотрите, какая единоличница, — возмущенно шепнула Изабель, — как старшая я имею право.
— Даже не надейтесь, от меня не отделаетесь, — вклинилась в разговор Татьяна.
— Ладно, но третий номер точно не уступлю, а то сейчас понабегут всякие, — вздохнула кузина.
— Катя, — Гарри с ребенком на руках подошел ко мне, — придется тебе ради нашего сына, срочно выйти за меня замуж.
— Я согласна. Ради сына и ради себя.