Снежный пожар
Шрифт:
Трасса оказалась для меня слишком сложной, и я свернула немного в сторону, тормозя «плугом». Здесь попадались на пути торчавшие из-под снега камни, корни деревьев. Мне совсем не нравился этот маршрут, но выбора у меня уже не было. Только луна освещала путь — эта трасса не была электрифицирована — но все чаще встречались деревья, бросавшие на снег густые тени.
Когда я снова выехала на трассу, стало еще хуже: я просто не умела спускаться по такому крутому и извилистому склону.
После пары минут медленной езды «плугом» я сложила ладони рупором и закричала, зовя Стюарта. Но он уже скрылся из виду и меня не услышал. Виднелись только оставленные им следы, четкие и уверенные, изящно огибающие препятствия,
Стали попадаться все более высокие и тенистые деревья; наверно, Джулиану становилось все труднее следить за мной. Я слышала, как он меня зовет, громко окликая по имени; интересно, слышал ли он, как я звала Стюарта? Теперь я боялась Джулиана, и он легко мог об этом догадаться: ведь я, по существу, пыталась от него скрыться, убежать. И конечно, ему ничего не стоило меня догнать.
Я устремилась вниз; мне пришлось прибавить скорость, хотя я чувствовала свое бессилие и полную некомпетентность. Мне с огромным трудом удавалось проскакивать мимо припорошенных снегом камней и выступов скал, я старалась не зацепиться за древесные корни, то и дело возникавшие на пути. Теперь я развила слишком высокую скорость и поняла, что неизбежно наткнусь на какое-нибудь препятствие и сломаю себе шею. А если попытаться снова притормозить «плугом», то наверняка упаду. В данной ситуации мне был доступен только один способ торможения: я села на снег, позволив лыжам вырваться из-под меня вперед. Некоторое время я так и спускалась, бороздя снег своим задом. Поскольку мое падение не было настоящим, «правильным», лыжи не отстегнулись. Встав наконец на ноги, я услышала скользящий звук, освидетельствовавший о стремительном приближении Джулиана.
Страх пришпорил меня. Я едва увернулась от столкновения с занесенной снегом скалой, которое закончилось бы для меня плачевно. Если я упаду, Джулиан тут же меня настигнет. И никого не было вокруг; я легко могла налететь на дерево или перемахнуть через кромку скалы, все спишется на «несчастный случай».
Я как раз подъезжала к подобной кромке. Слева от меня деревья расступились, и я увидела далеко внизу освещенную луной лощину. Отсюда начинался самый крутой участок склона, за краем горы зияла бездна. Меня охватил ужас, я могла только молиться и реагировать на ближайшие препятствия, опасаясь взмыть в воздух от неосторожного движения. Я забыла о технике, повинуясь инстинкту; иногда садилась на снег, чтобы притормозить, потом снова набирала скорость. Ветер свистел у меня в ушах, стянутые лентой волосы рвались на волю. Мне уже не было холодно, но пальцы, вцепившиеся в лыжные палки, онемели. Я должна расслабиться. «Расслабься!» — скомандовала я себе. Это первейшее правило, пригодное для любой ситуации. Но мне не удалось выполнить собственную команду, я оставалась скованной в движениях и напряженной, как натянутая струна.
Встав на ноги после очередного торможения задом, я поняла, что Джулиан меня настигает. В сравнении с его скоростью моя была ничтожной, и ему, разумеется, не приходилось тратить времени на «торможение», подобное моему. Я оглянулась назад, и мне показалось, что Джулиан обрушивается на меня с небес, как ястреб на добычу. Он уже не кричал, его лицо было перекошено от гнева. Я поняла, что пытаться убежать от него бесполезно. Мы находились у края скалы, уже в следующий момент могло произойти все, что угодно. Я стояла, прислонившись спиной к дереву, для устойчивости поставив лыжи поперек трассы, — и ждала, положившись на судьбу.
Глаза Джулиана пылали злобой; наверное, он выглядел именно так, когда схватился за спинку кресла Марго и ткнул его вниз к изгороди, которую предварительно подпилил. Но здесь не было никакой ограды, только кромка скалы и за ней — зияющая пропасть. И мой брат находился слишком далеко, чтобы прийти на помощь.
Глядя на меня, Джулиан, наверное, на мгновенье перестал следить за трассой, и его лыжи задели за торчавший из снега камень; он кубарем покатился вниз. Лыжи отстегнулись; ошеломленный падением, Джулиан неподвижно лежал на снегу. Судьба давала мне шанс выиграть время и пастись.
Я снова ринулась вниз, окрыленная надеждой. Спуск не мог длиться вечно. Когда я доберусь до Грейстоунза, меня будет там ждать Стюарт. В доме находятся Адрия и сиделка. В их окружении я не буду чувствовать себя такой беспомощной. Я довольно ловко одолела очередной поворот — и наткнулась на Стюарта, который стоял, прислонившись к дереву, и весело мне улыбался. Я бросилась ему на шею, едва не растеряв лыжи, он слегка отстранил меня от себя, продолжая улыбаться.
— Я услышал, как ты приближаешься. Ну и грохот же ты подняла! Но спускалась совсем неплохо. Я же говорил, что при желании ты способна справиться с этой трассой.
Я с трудом переводила дыхание и чуть ли не полностью утратила дар членораздельной речи, выговаривая только отдельные слова.
— Быстрее! Джулиан. Сзади. Он упал.
Не знаю, понял ли он меня — что Джулиан гонится за мной. Но он, несомненно, осознал, необходимо действовать. Кажется, он понял и то, что я не просила его оказать помощь Джулиану.
— Поехали! — скомандовал он. — Я впереди, а ты за мной.
Из страха не поспеть за ним я разогналась слишком сильно, и мне пришлось прибегнуть к своему способу «торможения». Стюарт оглянулся и расхохотался надо мной. Встав на ноги, я прислушалась; все было тихо. Должно быть, Джулиан еще не оправился от удара. Я жестом показала Стюарту, чтобы он ехал дальше, но он предпочел подождать меня.
Я заметила, что мы одолели примерно две трети спуска. Мне показалось знакомым место, где мы находились. Так и есть, Стюарт стоял на смотровой площадке, на которую Джулиан водил нас с Адрией накануне снежной бури. Теперь, когда Стюарт со мной, мне больше нечего бояться, даже если Джулиан нас догонит. И все же я продолжала испытывать безрассудный, почти утробный страх перед человеком, который, по-видимому, все еще лежал на снегу. Взвалив на свои плечи тяжкое бремя преступления, он рано или поздно свалится в пропасть, но может попытаться увлечь за собой кого-нибудь из нас.
— Быстрее! — приказал мне Стюарт. — Ко мне, Линда! Я слышу, как он приближается.
Да, Джулиан продолжал преследование. Я слышала за спиной звук легко скользивших по снегу лыж. Еще не зная, что намеревался делать Стюарт, я протянула ему руку, и он помог мне взобраться на смотровую площадку.
Он сомкнул вокруг меня кольцо своих рук и крепко стиснул.
— Тебе обязательно надо было ввязываться в это дело, не так ли? — прошептал он. — Ты не могла оставить меня в покос, чтобы я сам выкарабкался из создавшейся ситуации. Тебе понадобилось рыскать в Грейстоунзе и его окрестностях и докапываться до истины. Я слишком хорошо тебя знаю, дорогая сестричка. Ты готова защищать меня, но до определенной черты. Теперь, узнав правду, ты бросишь меня, потому что не сможешь пойти на сделку с совестью.
Я в ужасе смотрела на него, не веря своим ушам, пытаясь отмахнуться от того, что услышала.
— Нам надо поспешить домой, — пробормотала я. — А то Джулиан нас догонит.
Кольцо сомкнувшихся вокруг меня рук стало слишком тесным; я почувствовала, как отрываюсь от земли и повисаю над пропастью. Передо мной было лицо, которое я очень хорошо знала. Светоносное лицо Люцифера, властителя заснеженных вершин, не ведающего жалости. Я висела в воздухе, не пытаясь бороться за свою жизнь, не смея сопротивляться. Далеко внизу простирался мир, внезапно ставший для меня чужим; он опустел и стал погружаться в небытие. Я надеялась, что умру до того, как ударюсь о первую скалу.