Снова майор Виноградов
Шрифт:
— Ну, не преувеличивай!
— К тому же в России никогда ничего не могли толком организовать — кроме, пожалуй, пресловутой организованной преступности. Которая, кстати, тоже не на высоте! Номенклатура ни за что не потерпела бы конкурента в таком выгодном бизнесе, как правосудие. К тому же тайный и неуправляемый союзник для нее намного опаснее врага. Согласен?
— Допустим. Но…
— Да и кто возьмется за такое дело? Все наши силовые структуры формировались еще при покойном ЦК КПСС. И кадры тогда в них воспитывали так, чтобы
— Либо переходили на другую сторону?
— И так тоже бывало. Сам знаешь, кто сейчас больше всего ценится в криминальных структурах.
— За державу обидно, Саныч.
— Обидно, — кивнул Владимир Александрович, глядя, как за окнами автомашины мелькают осенние улицы города.
Ему было что сказать собеседнику, но давно уже следовало подвести итог:
— Так что все разговоры про Систему, про доброго сильного дядю-заступника, который делает то, что вообще-то положено делать государству, — просто обычная красивая сказочка для запуганного обывателя. И не более!
— Не веришь?
— Извини, Олег, но ты даже не оригинален в своих изысканиях. Поройся-ка для начала в редакционном архиве!
— Я смотрел. Там нет ничего про Систему.
— Зато есть про всяческие «Белые стрелы», «Комитеты спасения», про «Честь, Родину и справедливость» и, если не ошибаюсь, «Союз патриотов». Каких только названий твои коллеги-журналисты не напридумывали! А суть одна: там, где бессилен закон, вершат правосудие некие тайные силы…
Последнюю фразу Владимир Александрович даже не произнес, а продекламировал. Причем сделал он это с таким загробным и неестественным пафосом, что собеседник не удержался и фыркнул:
— Прямо как из телесериала!
— Вот именно. Кстати, ты спрашивал насчет незаконных операций с недвижимостью на Невском. Это тебя по-прежнему интересует?
— Да, разумеется.
Видимо, каждая из сторон осталась при своем мнении по поводу существования таинственной Системы, и через некоторое время беседа сама собой перетекла в другое русло.
…Судя по тому, как они ехали, до цели оставались считанные минуты.
— Послушай, Саныч…
— Олег, не гони! Успеваем.
— Да все нормально, — отмахнулся водитель.
Далеко впереди притормаживали на светофоре автобус и несколько легковушек. Сзади не было никого, а по встречной полосе на приличной скорости шел почти непрерывный поток машин.
— Слышишь, как мне движок сделали? Зверь!
Стрелка спидометра перевалила за цифру «девяносто», но Ратников и не подумал убирать ногу с педали газа.
— Дорога мокрая, — не выдержав, напомнил пассажир. Сейчас он чувствовал себя занудой и вообще неприятным типом, который лезет со своими советами под руку.
Видимо, то же самое подумал и Олег:
— Что ты, Саныч, прямо как…
Собаку, выскочившую на проезжую часть, они увидели одновременно. Владимир Александрович успел даже разглядеть шелудивую морду дворняги, огромные уши и хвост, завернувшийся грязно-рыжим колечком.
— Бля! — Ботинок его судорожно зашарил по коврику на полу в поисках тормозов.
Впрочем, водитель уже проделывал то же самое.
Машину как будто вдавило в асфальт, проволокло несколько метров, развернуло вокруг невидимой вертикальной оси и боком вынесло навстречу сияющей фарами голубой иномарке.
— О-ох… — В момент торможения сила инерции всего-навсего швырнула Владимира Александровича на ремень безопасности, — слава Богу, он был пристегнут и только чуть прикусил язык.
Но при столкновении автомобилей удар оказался такой силы, что пассажир очень больно стукнулся коленями о крышку бардачка и еле успел закрыть лицо от осыпавшихся осколков лобового стекла.
Машину Ратникова еще раз тряхнуло, но по сравнению с первым это был уже не удар, а так… дополнение. Открыв глаза, Владимир Александрович увидел прямо перед собой заляпанный грязью бампер и неправдоподобно большую решетку радиатора:
— Приехали!
Третьим участником дорожно-транспортного происшествия стал грузовик со строительными бетонными блоками, двигавшийся, видимо, вслед за иномаркой по встречной полосе и просто физически не имевший возможности вовремя остановиться.
Можно сказать, повезло… Если бы тормозной путь оказался чуть длиннее, многотонная махина просто снесла бы легковушки с дороги, превратив и ту и другую в горящие комья металла.
А так панелевоз только смял зад и расколотил фонари тому, что до столкновения с машиной Олега было чисто вымытым элегантным «фольксвагеном».
— Мать его душу! Да-а… — Слева потихонечку зашевелился Ратников.
— Живой?
— Не знаю. Вроде…
Вид у Олега был действительно страшноватый: кожа рассечена, кровь на лице и одежде. Судя по дикции, во рту его тоже образовалась каша.
— Двигаться можешь?
— Попробую.
— Подожди, сначала я. — Владимир Александрович освободил себя от ремня безопасности и потянул за ручку. Вопреки ожиданию дверь со стороны пассажира оказалась почти не деформирована и подалась легко.
Выбравшись наружу, он первым делом удостоверился в собственной целости и сохранности:
— Слава тебе Господи!
Как ни странно, сам Владимир Александрович практически не пострадал — только царапина на щеке да мелкие ушибы.
А вот водителю и машине досталось полной мерой…
Фактически задней левой части ратниковской «шестерки» больше не существовало — вместо нее сразу же от водительской двери начиналось нагромождение изуродованных деталей кузова и обшивки. Крышка багажника встала дыбом, крыша, наоборот, выгнулась в противоположную сторону, и все это великолепие было усыпано слоем стеклянных осколков.