Снова наемник
Шрифт:
– Я говорил с ребятами, – сказал Абреку лежащий на кровати человек. – Но никто ничего не знает. Может, и знают, но боятся. Меня, после того как нас постреляли, затаскали. Кто да почему, зачем я там оказался. Там ведь двоих моих приятелей убили, – с горечью проговорил он. – Я уж не раз пожалел, что позвал их. Жены убитых на меня как на врага смотрят. Да и Павлу с другом из-за нас досталось. Мы сдуру на ура полезли. Как при задержании хулигана, а вышло…
– Но как ты сам-то думаешь, – спросил Алексей, – кто из ваших с московскими связан? А может, даже с Камчаткой, не знаешь?
– Тут один получает рыбу, икру, морскую капусту, – подумав, сказал раненый, – но из Владивостока. Это я точно знаю. Раз проверяли Верещагу. Ну, там уплата таможенной пошлины и прочая канитель. Из Владивостока груз был. Но он одно время служил на Камчатке в КГБ.
– На Камчатке, говоришь, был? – посмотрел на него Алексей. – А кто такой?
– Верещага Анатолий Семенович, – сразу ответил лежавший.
– Дай-ка мне его адресок, – попросил Абрек.
– Ай-ай-ай, – укоризненно покачал головой Якин. – Зачем же ты ее пристрелила?
– Как зачем? – возмутилась Татьяна. – Она ко мне пришла с предложением…
– Нехорошо, доченька, на родного отца покушение готовить, – развеселился Якин. – Но ты молодец, сразу сообразила, что делать. Знаешь, у тебя уже в привычку входит убивать. Сначала Эмира, Игорька своего разлюбезного, пристрелила. Теперь бабу эту. Следующим не я буду? – Он засмеялся.
– Шеф, – заглянул в кабинет Спартак. – В подвале Татьяны Петровны обнаружен Роман Бурко.
– Что? – поразился Якин. Вытаращив глаза, не в силах что-то говорить, посмотрел на вздохнувшую дочь. – Значит, это ты?…
Прикусив губу, Татьяна бросила на Спартака злой взгляд, повернулась к отцу и с улыбкой проговорила:
– От тебя трудно что-то утаить, сюрприза не получилось.
– Что ты хочешь сказать? – спросил отец.
– Я считала, что полковника Якина трудно чем-то удивить, – засмеялась дочь. – Впрочем, раньше так и было. Но сейчас…
– Хватит! – рявкнул он. – Объясни, на кого ты работаешь?
– На ЦРУ, – насмешливо сказала Татьяна.
– Где мальчишки?! – снова закричал он.
– Я это пытаюсь выяснить уже пять дней! – тоже закричала Татьяна.
Ярость в глазах Якина сменилась изумлением. В голосе дочери не было страха.
– Я нашла Бурко, – негромко продолжила Татьяна. – И пытаюсь узнать, куда он дел мальчишек. Хотела взять их и привезти тебе. Во-первых, – не давая отцу сказать, быстро говорила она, – твои придурки не раз пытались его захватить. У шхуны-бара такую пальбу открыли. – Она насмешливо улыбнулась. – Можно было подумать, что война началась. В конце концов Романа просто убили бы. А я сумела взять его, думала, что сумею выяснить, где дети Серовой. Но он молчит.
Якин пристально, пытаясь понять, насколько она правдива, смотрел на дочь.
– Я понимаю, – продолжала она, – время уходит, но сейчас избивать его – значит убить. И тогда мы вообще ничего не узнаем.
– Почему ты мне не сказала, что Бурко у тебя? – подозрительно спросил Якин.
– Хотела доказать, – вспылила она, – что тоже что-то могу! Сознайся, ведь когда я привезла к тебе мальчиков, ты был крайне удивлен.
– Я и сейчас удивлен не меньше, – буркнул он.
Татьяна играет. Якин был уверен в этом. Но слишком смело вела себя. И он невольно, на какое-то мгновение, поверил ей. Длительная работа в Комитете приучила не делать скоропостижных выводов. И, пусть на миг поверив дочери, Якин растерялся. Может, она действительно хотела помочь и сделала это, как и всегда, по-своему. Верещага не говорил, что Татьяна искала встречи с присланными Фигаро людьми. Значит, вполне возможно, что, когда эта женщина вызвалась убить отца, Татьяна… Досадливо поморщившись, Якин спросил:
– Почему ты не приказала своим молодчикам взять эту бабу, а сразу начала стрелять?
– Когда она мне это предложила, – вздохнула Татьяна, – я растерялась: неужели я такое чудовище, что ко мне можно запросто прийти и предложить убийство отца? Да, у нас с тобой не все гладко. Но, в конце концов, это наше дело! Я ударила ее, она меня. Потом она сказала, что если я попытаюсь что-то сделать, то меня убьет ее напарник, который со снайперской винтовкой наблюдает за мной через прицел. И побежала вниз. Я крикнула, чтобы она остановилась, и схватила ружье. Она была уже у дверей. Я бы не смогла убить ее. Расстояние для охотничьего ружья было слишком велико. А эти болваны, – она раздраженно вспомнила своих телохранителей, – сразу разрядили в нее две обоймы! А тут появились твои парни.
– Вы осмотрели сад напротив? – спросил Спартака Якин. «Верещага говорил, что с женщиной был какой-то мужчина, так что, похоже, дочь говорит правду. Но это не означает, что она искренна».
– Ладно, – вслух решил он. – Надеюсь, ты не будешь возражать, если мои люди заберут Бурко?
– А разве он еще не у тебя? – удивилась она.
– Мне доложили, что он в подвале твоего дома, – улыбнулся Якин.
– Ты еще живой? – обернувшись на дверь, тихо спросил повисшего на веревках Романа кудрявый парень.
– Ты вперед сдохнешь, – не открывая глаз, отозвался Роман.
– Почему ты не говоришь, где пацаны? – так же тихо спросил кудрявый. В его голосе Роман услышал уважение.
– А тебе-то что? – огрызнулся он.
– Я почему тебя так молотил-то. – Кудрявый еще понизил голос. – Боялся, что ты расколешься.
– Сдерни отсюда! – прорычал Бурко. – Молись Богу, пес поганый, что Танька не клюнула! Я бы тебя, козла, с ходу пришил. А там будь что будет!
– Слушай, – оглянувшись, решился кудрявый. – Не отдавай мальцов! И не проси эту сучку, а то вдруг согласится. Впрочем, я чего пришел-то. Тебе валить надо, тебя сейчас парни Авдеича заберут. Пока ты тут…
– Я видел Спартака. – Поморщившись от боли, Роман сел, насколько это позволяли сделать веревки. – И совсем не против того, чтобы поехать к Якину. Его доченька у меня уже в печенках сидит. – Растянув в усмешке разбитые губы, крякнул. Верхняя губа лопнула, и засочилась кровь.
– Авдеич сумеет выбить из тебя признание, – прошептал кудрявый. – У него…
– Да я ему сразу скажу, где пацаны. – Роман хихикнул. – Только он хренушки их достанет! Они в столице, у отца. Он скоро приедет, и хана твоей хозяюшке. А Авдеич раньше сдохнет, от инфаркта.