Снова с тобой
Шрифт:
Но каким бы ни был нанесенный ущерб, она должна попытаться исправить хоть что-то. Нельзя допустить, чтобы Мэри Кэтрин и впредь считала, будто в жизни собственной дочери она играет самую незначительную роль. Она нужна Ноэль, и теперь — особенно. Пришло время все прояснить.
Услышав за дверью шаги, Дорис поднялась, поморщившись от резкой боли в боку. Ее взгляд упал на картину над диваном — Христос на кресте, с обращенным к небу лицом и выражением восхищения и муки на нем. Но Дорис уже выяснила, что в смерти нет никакой доблести. В
— Ну, не томите меня! — воскликнула Дорис, едва Мэри и Ноэль вошли в комнату. — Что она сказала? Судя по вашим лицам, нечто не слишком обнадеживающее.
Лицо Ноэль было белым как бумага, под пышной копной непослушных черных волос, попортивших Дорис немало крови.
— Пожалуй, встреча прошла удачно. — Ноэль вздохнула и уставилась в окно, словно ждала, что Эмма с минуты на минуту появится у крыльца. — Завтра мы будем знать больше.
Дорис пренебрежительно фыркнула.
— Чтоб он провалился, этот твой муж! Я готова сама поехать к нему и задать ему…
— Мама! — Мэри предостерегающе взглянула на нее. — Пожалуйста, замолчи.
Дорис удивленно закрыла рот. Как она посмела?! Было время, когда за подобный тон ее дочь ждало не просто несколько шлепков. Но Мэри уже не дитя, а ей, Дорис, надо поберечь силы для другой, настоящей битвы.
Подавив раздражение, она сообщила:
— В холодильнике есть салат из тунца. Хотите, я приготовлю сандвичи? С кисло-сладкими пикулями — банка сохранилась еще с прошлого лета.
Ноэль устало покачала головой.
— Спасибо, бабушка, но я все равно не смогу проглотить ни крошки. Если можно, я прилягу наверху.
— Я тоже не голодна. — Мэри взглянула на часики — тонкие, золотые, очень дорогие на вид. — Мне пора возвращаться. Не хватало еще попасть в пробку. — И она обняла Ноэль жестом материнской заботы и сочувствия. — Звони сразу, как только что-нибудь узнаешь. А если я тебе понадоблюсь, я сейчас же примчусь.
В душе Дорис закипало раздражение. Она не сомневалась, что Мэри разыграла эту сцену умышленно. А когда ее внучка ответила: «Спасибо, мама. Обязательно позвоню», — Дорис была готова задушить обеих.
«Господи, детка, чтобы просить о чем-нибудь, надо сначала понять, чего ты хочешь!»
Дорис проводила Мэри до крыльца.
— С твоей стороны было очень мило навестить нас, — язвительно процедила она.
— Завтра утром у меня важная встреча. С перспективным клиентом. Я должна… — На полпути вниз по ступеням Мэри остановилась и обернулась: — Скажи, почему мне вечно приходится извиняться перед тобой? Я уезжаю потому, что пока ничего не могу сделать. А не потому, что хочу поскорее вырваться
— Для разнообразия ты могла бы попытаться стать матерью.
Дорис увидела, как изменилась в лице дочь. Ее щеки вспыхнули негодованием. Из двоих дочерей Дорис на Теда была больше похожа Мэри. Она унаследовала его высокий лоб и невинные серо-голубые глаза, каштановые пышные волосы, даже его привычку стоять, вывернув наружу носок одной ноги, словно готовясь к схватке. Но старшую дочь Дорис никто не назвал бы бесхребетной.
На миг Дорис испытала жгучее желание повернуть время вспять, вернуться в тот день, когда Мэри объявила о своей беременности. Если бы только она сумела отнестись к дочери с пониманием! Если бы не наговорила столько ужасных слов…
— Не хватало еще, чтобы именно ты напоминала мне, что я — мать Ноэль. — В ярком солнечном свете глаза Мэри сверкали, как лед.
Казалось, она собиралась добавить что-то еще, произнести вслух слова, от которых ее мать скривилась бы, будто съела что-то кислое. Дорис почти хотела, чтобы эти слова наконец прозвучали: только тогда с затруднением было бы покончено.
— А по-моему, лишнее напоминание тебе не помешает, — отозвалась Дорис.
Мэри с вызовом вскинула подбородок.
— Значит, вот что тебе особенно нравится? Видеть меня в безвыходном положении?
— Речь не о тебе, Мэри Кэтрин. О Ноэль.
— Ты до сих пор наказываешь меня? Только и всего?
Дорис вздохнула. Она знала, что когда-нибудь этот момент наступит. Но, Господи, почему ей так тяжело? Боль, вспыхнувшая в боку, теперь пронизывала все тело. А живущая напротив Бетти Кинан чуть не вывалилась из окна второго этажа, чтобы увидеть, что происходит. Дорис ощутила прилив раздражения, но тут же вспомнила, что именно Бетти поливала ее газон и забирала почту все две недели, пока сама она лежала в больнице.
— Это ты не умеешь прощать, — парировала Дорис. — Да, я понимаю: в том, что ты почти вычеркнута из жизни собственной дочери, гораздо проще обвинить только меня. Но этим делу не поможешь. — Ее голос задрожал. — Возвращайся домой, Мэри Кэтрин. Ноэль нужна ты, ее мать, а не больная старуха, еще одна обуза.
Но Мэри не собиралась сдаваться.
— По-моему, ты забыла, что у меня есть собственная жизнь, не говоря уже о работе.
— Тебе незачем отчитываться передо мной. Объясни это Ноэль.
— Ты всегда точно знаешь, что лучше, не так ли?
От ненависти в глазах дочери Дорис пошатнулась. Так вот какие чувства в действительности испытывает Мэри, вот что прячет под притворной вежливостью, старательно выбирая подарки ко дню рождения и Дню матери! Вот ее удел… Дорис устало произнесла:
— Я знаю, что порой бывала несправедлива к тебе, Мэри Кэтрин. Вот почему я прошу, чтобы по отношению к своей дочери ты поступила как подобает. Пожалуйста, возвращайся домой — ради нее. Ты нужна ей.