Снова убивать
Шрифт:
— Теперь крыша, последний этап. Сразу предупреждаю, если вы уроните хоть один горшок с орхидеями, пеняйте на себя — у вас будут крупные неприятности.
Роуклифф уже сломался. Я это чувствовал, хотя он и старался не подавать вида.
— Вульф там, наверху?
— Да.
— Хорошо. Джек, пошли со мной. Остальные ждут здесь.
Придерживая дверь, я пропустил их вперед, и мы друг за дружкой поднялись на крышу. Заметив стоявший с открытыми дверями лифт, Роуклифф высунулся на лестничный пролет и крикнул вниз:
— Эй, Эл! Поднимись сюда на лифте, проверишь шахту.
Оранжерея Вульфа приводила
— Вы, между прочим, не на выставке, — напомнил я. — За осмотр никто не платил. Так что пошевеливайтесь.
Роуклифф двинулся вперед. Он шел по центральному проходу, никуда не сворачивая, только один раз наклонился, чтобы заглянуть под скамейку. Я рассмеялся, но тут же прикрыл рот рукой.
— Простите, лейтенант. Я знаю, вы выполняете свой долг.
Его гордо поднятая голова и расправленные плечи не могли скрыть очевидного: энтузиазм уже иссяк.
В следующем отделении, заполненном всевозможными разновидностями каттлей и лелий, над шеренгой горшков склонился Хорстман — он вносил в почву удобрения. Роуклифф скользнул по нему взглядом и ничего не сказал. Следовавший по пятам помощник, не удержавшись потянулся носом к крупному цветку.
— Если вы уловили приятный запах то это мой, — заметил я. — Они не пахнут.
Затем мы прошли нагретое солнцем теплое отделение и добрались до посадочного. Здесь было посвободней. Вокруг лежали кучи песка, торфа, сфагнума, черепки и горы горшков. Хоррокс, все такой же элегантный, что-то говорил Вульфу. А тот поливал из шланга горшки с лелиокаттлеями. Горшки стояли на досках, которыми был накрыт длинный ящик с осмундой. Вульф уже успел залить водой весь пол.
— Да, конечно, я вас понимаю, — говорил Хоррокс. — Это требует массы времени и труда.
Осмотревшись, Роуклифф подошел к ним поближе. Вульф закрыл кран и обернулся.
— Мистер Ниро Вульф, лейтенант Роуклифф, — представил я обе стороны.
— Очень приятно. — Вульф слегка кивнул и, посмотрев на парня, который остался у двери, поинтересовался: — А кто ваш спутник?
Мне понравился выбранный им тон — безучастный и чуть высокомерный.
— Это мой помощник, — ответил Роуклифф. — Вообще-то мы здесь не в гостях.
— Я догадываюсь. Но если вам не трудно, представьте мне его. Хотелось бы знать хотя бы по имени, кто посещает мой дом.
— Да? Его фамилия Лейденкранц.
— Вот как. — Вульф оглядел этого Лейденкранца и еще раз кивнул головой. — Очень приятно.
— Взаимно, —
Вульф повернулся к Роуклиффу.
— Лейтенанта вам, очевидно, присвоили за усердие. — Он заговорил быстрее и глуше. — Можно вас попросить об одном одолжении? Передайте, пожалуйста, мистеру Кремеру, что Ниро Вульф провозглашает его королем педантов и упрямых ослов. — Он фыркнул, открыл кран и, наставив струю на горшки, обратился к Хорроксу: — Действительно, жизнь — это сплошные неприятности. Поэтому единственное, чего мы можем в ней добиться, это возможности выбирать между большей и меньшей неприятностью.
Беседу с Роуклиффом пришлось продолжить мне:
— Здесь есть еще комнатка садовника. Заглянем?
Он пошел за мной и не только заглянул в каморку Хорстмана, но еще и имел наглость зайти и проверить, нет ли кого в шкафу и под кроватью. После этого он окончательно сник. Но на обратном пути все-таки спросил:
— А где выход на крышу?
— Его нет. Все занято оранжереей. Но даже если бы и был — вы же все равно и сверху за домом следили. Или забыли об этом?
Он не ответил. Мы возвращались той же дорогой, что и пришли, и я замыкал шествие. Мистер Лейденкранц больше не пытался нюхать цветы. Я чувствовал, что меня подмывает расхохотаться, но держался начеку и уговаривал себя: «Погоди, дорогой, еще рано, они еще здесь».
— Пошли! — скомандовал Роуклифф своим ребятам, когда мы спустились из оранжереи на площадку третьего этажа.
— Я вроде какой-то шум слышал, — начал было один из них.
— Без разговоров!
Спускаясь за ними по лестнице, я подумал, что будет опрометчиво, если после стольких отвлекающих маневров я вдруг неожиданно замолчу. Поэтому до первого этажа я выдал еще несколько шуточек. В прихожей, прежде чем открыть дверь, я повернулся к Роуклиффу.
— Не обижайтесь на мою болтовню, лейтенант. Просто у меня сегодня настроение такое, с кем не бывает? Я прекрасно понимаю — вы всего лишь выполняли приказ.
— Спасибо за любезность, — ответил он с подобающей званию суровостью и непреклонностью. — Давай открывай.
Я выпустил их на улицу. Те, кто дежурили у входа, присоединились к основным силам. Заперев дверь и наложив засов, я отправился в кабинет. Не в моих правилах употреблять алкоголь средь бела дня, но сейчас мне хотелось чего-нибудь крепкого. Я открыл бар и плеснул себе глоток виски. Это сразу прибавило мне бодрости.
Вряд ли у Роуклиффа хватило бы духу вернуться, но на всякий случай я еще раз подошел к двери, открыл занавеску и долго смотрел в окошечко. Никого хоть чуточку похожего на полицейского поблизости не было. Я поднялся в оранжерею и прошел в посадочное отделение. Вульф встретил меня вопросительным взглядом.
— Финита! — воскликнул я и махнул рукой. — Помещение очищено.
Вульф повесил шланг на крючок и позвал:
— Теодор!
Хорстман не замедлил прибежать на зов, и мы с ним переставили горшки с лелиокаттлеями на скамейку, а потом сняли с набитого осмундой ящика доски. Хоррокс тоже успел в этом поучаствовать.
— Можно выходить, мисс Фокс, — произнес Вульф.
Зеленая масса поднялась и рассыпалась вокруг ящика, забрызгав нам брюки водой. Мы принялись очищать насквозь промокшую Клару Фокс от прилипших к платью растений.