Снова вместе
Шрифт:
Кроме того, Сэм и понятия не имеет о ее смятении. Мальчик впервые в жизни выехал из дому на целых два месяца – свои первые в жизни каникулы, – так какое она имеет право лишать сынишку радости?
Тут до нее донесся голосок Сэма с дорожки, где он играл с местными ребятишками. Звонкий смех сына заставил ее улыбнуться: его радость делала ее жизнь полноценной. Только ради того, чтобы доставить удовольствие Сэму и выполнить свои обязательства перед профессором Дитрихом, она смирилась с мыслью,
Ну и что, в конце концов? К счастью – не ближе.
Размышления Либби прервал нетерпеливый стук в дверь.
– Входи!
Либби, ожидавшая Мэдди с дневной рыбалки, обернулась с приветливой улыбкой на губах.
– Привет, Либби.
Это был Алек.
Улыбка погасла на ее лице, живот мгновенно подвело.
Он не изменился. Ни капельки. Другие мужчины его возраста начинают толстеть, волосы редеют, глаза теряют блеск. Но Алек остался прежним – нет, что греха таить, даже еще более привлекательным.
Крепкие, как канат, мышцы, которые не могли скрыть ни майка, ни брюки; темные волосы, растрепавшиеся от ветра, явно нуждались в стрижке; лицо напряжено; упругая загорелая кожа гладко обтягивает скулы. Стоит только бросить на него один беглый взгляд, чтобы признаться: он все так же неотразим, как и раньше…
Либби судорожно вцепилась в спинку стула. Чтобы взять себя в руки, пришлось сделать глубокий вдох.
– Алек, – сказала она без малейшего удивления в голосе, как только перевела дух. – Что тебе здесь нужно?
– До меня дошли слухи, что ты на острове, – сказал он тем самым глубоким голосом, который когда-то заставлял ее вздрагивать от любви и желания. – Вот и захотел тебя увидеть.
С равнодушным видом Либби посмотрела ему прямо в глаза.
– Зачем?
– Ну, мы ведь были друзьями.
– Это так называется? – спросила Либби, теперь уже не пряча горечь.
На губах Алека появилась грустная улыбка.
– Как я вижу, ты не в восторге от нашей встречи.
– А ты ждал восторга и жарких поцелуев?
Он вздохнул и после недолгой паузы произнес:
– Нет. Но я был уверен, что мы с тобой встретимся – рано или поздно, но это непременно произойдет. Просто подумал, что сейчас самое подходящее время.
– Если бы ты держался на своей стороне острова, этого бы не произошло вовсе. Похоже, Алека удивила ее резкость.
– Я хотел этой встречи, – с нажимом сказал он.
– Хорошо, – отрезала она. – Ты меня увидел. Убирайся.
Алек покачал головой.
– И не подумаю.
– Алек… – Нам надо о многом поговорить.
Он продолжал стоять посреди комнаты, кажущейся от его присутствия еще меньше, и не сводил с нее глаз, заставляя трепетать от волнения.
В
– Говорить нам не о чем, – сказала Либби и со значением посмотрела на дверь. Алек не двинулся с места. Она вздохнула, понимая, что он не уйдет, пока не скажет того, ради чего пришел. Что ж, им обоим надо со всем покончить.
– Ладно, говори. Можешь сесть, если хочешь, – добавила она не слишком любезно и отошла к обеденному столу.
– Раньше ты была более гостеприимной.
– Все мы со временем меняемся.
Он бросил на нее сердитый взгляд и присел на кушетку, положив ногу на ногу. Ткань линялых брюк плотно обтянула крепкие мускулы бедер, силу и упругость которых Либби помнила до сих пор. Не желая того, она покраснела и в смятении отпрянула от стола.
– Может, тебе дать чаю со льдом? – спросила она, чувствуя, что ей самой необходимо залить вспыхнувший в груди огонь.
– Неплохая идея.
Она надеялась на короткую передышку на кухне, но Алек направился следом за ней, не сводя с нее глаз, горящих такой знакомой до боли жадностью, что Либби не знала, куда деться. Дрожащей рукой она открыла холодильник.
– Зачем ты пришел, Алек?
– Увидеть тебя. Наверстать упущенное. Ты ведь была тогда совсем еще ребенком.
– Ребенком? – В ее голосе звучало презрение, хотя его слова причинили ей боль.
– Красивое дитя.
Он произнес это так, что у Либби подкосились ноги.
– Чем ты и не преминул воспользоваться, – огрызнулась она.
Алек в усмешке скривил губы.
– Может быть.
Она крутанулась вокруг своей оси и вперила в него горящий взгляд.
– Только поэтому ты снова здесь? Тебе мало? Ни черта больше у тебя не выйдет!
Он усмехнулся.
– У котенка выросли коготки.
– Я не котенок. И никогда не была. Я женщина, Алек.
Она отвернулась и стала сосредоточенно бросать кубики льда в высокие стаканы.
– Я заметил, – сухо сказал Алек.
– Слава Богу!
Стараясь не касаться его руки, Либби подала ему стакан, затем направилась в гостиную и уселась в кресло с высокой спинкой, стоявшее у окна.
Долгое время они молчали. Затем Алек дружелюбно произнес:
– Говорят, ты проводишь на острове какие-то исследования.
Либби кивнула.
– Так и есть. Собираю исторические байки.
Алек улыбнулся, словно ее выбор развлек его, затем уселся на кушетку.
– И тебе нравится?
– Да.
– Именно этим ты и хотела заниматься?