Сновида
Шрифт:
– Не нужно оправдываться, - прервал меня он.
– Всё нормально. Мне жаль лишь, что ты стала свидетелем той сцены и, наверное, сейчас негативно относишься к моей родне.
– Твою маму я понимаю. Кто же захочет, чтобы сын умер, - грустно сказала я.
– Ведь ей жить с этим, когда тебя не станет...
– Ну, думаю, моя мать найдёт утешение в наших детях. Пусть она и не будет чувствовать себя полноценной бабушкой в человеческом понимании, но родственные связи у нас чтятся, и детей или внуков никогда не бросают, - он улыбнулся.
– Когда я озвучил ей приблизительное количество моих отпрысков, она задумалась. Да и понимание, что я не завтра, и не через сто лет умру, немного успокоило её. Так что, Гаяна уже намного легче воспринимает
– А ты... на самом деле не боишься этого?
– запнувшись, недоверчиво спросила я.
– Смерть это ведь страшно...
– Ириша, смерть это нормально, - философски изрёк Лука.
– Пойми, она заставляет двигаться вперёд, добиваться чего-нибудь важного, ценить жизнь. А когда знаешь, что впереди бесконечная жизнь, то это расслабляет. Если бы ты знала, сколько метаморфов живут, не ценя то, что имеют. У них даже смысла в жизни нет. Они как будто всё откладывают на потом, а это "потом" не наступает. Это жалкое зрелище. Они ведь даже не живут, а бесцельно существуют. Меня это всегда раздражало и, пообещав себе, что никогда так не поведу себя, я постоянно двигался вперёд. И поэтому сейчас спокойно выбираю смерть. Я долго прожил, многое видел, многого добился, а сейчас получу самое важное - любимую женщину и семью. То, что многим метаморфам не хватает духу выбрать, чтобы хоть как-то оправдать наше существование.
– Жестоко это и неправильно, ставить вас перед таким выбором - или жизнь, или семья и чувства, - пробормотала я.
– Неправильно бесконечно и бессмысленно жить, - ответил он и улыбнулся.
– И перестань, как и Гаяна убиваться, что я умру. Мы с тобой ещё проживём долго и рано думать о смерти.
– Лука, а сколько тебе лет?
– несмело спросила я.
– Много, - уклончиво ответил он.
– А если точнее?
– не унималась я.
– Если точнее, то не одно столетие...
– Ты нормально сказать можешь? Точную цифру?
– не выдержав, воскликнула я.
– Ириска, ну зачем тебе это? Не хочу, чтобы ты смущалась, зная точную цифру. Давай сразу решим, что мне столько, насколько я выгляжу.
Я хотела было и дальше настаивать на своём, но подумав, что у меня ещё не одно столетие впереди, чтобы всё разузнать, поинтересовалась другим:
– А Миляй? Как я поняла, он твой брат, но не сын Гаяны?
– Да, - подтвердил он.
– Он сводный брат по отцу. У нас это норма. Как я уже говорил, мы не испытываем долгосрочных привязанности, а значит не создаём семьи... Вернее, создаём их на короткий период, если принимаем решение обзавестись потомством. И здесь возникает много нюансов. Если помнишь, женщинам нельзя во время беременности менять облики, а мужчины это могут, поэтому любовь с их стороны проходит быстро. Однако пока не родится ребёнок, мать не бросают. Да и потом ребёнка воспитывают оба родителя, но это не мешает жить с другими женщинами...
– Подожди, а женщины? Если она девять месяцев не меняется, то должна влюбляться в мужчину...
– Девять месяцев не тот срок, чтобы навсегда попасть в зависимость от любимого. Для этого требуется не менее двух-трёх лет, поэтому наши женщины не рискуют. Сразу после рождения ребёнка они снова меняют образы и живут своей жизнью. А эта смена партнёров приводит к тому, что любой из нас обзаводится братьями и сестрами или от разных отцов, или матерей. Миляй - мой брат по отцовской линии. Был и ещё один, но как я уже говорил, его убили, когда они с отцом карабкались по иерархической лестнице. Поэтому отец неохотно обзаводился детьми, понимая, что их может постигнуть такая участь. А мама пока не хочет рожать второго ребёнка. Хотя возможно, боясь, что потеряет меня, решится и второй раз на девять месяцев вернуться в своё тело, чтобы потом не так страдать, когда меня не станет.
– Понятно, - пролепетала я, испугавшись тому, что услышала, но потом всё же решила озвучить свой страх.
– Ты сказал, что необходимо два-три года, чтобы окончательно влюбиться раз и навсегда... Так значит, ты ещё не попал в зависимость от меня?
– Не попал, - признался он.
– Но понимаю, что люблю тебя, а это достаточно, чтобы захотеть прожить с тобой жизнь и добровольно решиться на зависимость.
– Ох, надеюсь, что я не разочарую тебя за эти два-три года, - тревожно произнесла я.
– Не разочаруешь, - мягко ответил он.
– Наоборот, с каждым днём моя любовь будет становиться сильнее. Если уж ты покорила меня, пока я был в теле твоего мужа, и это чувство стало только сильнее, когда я стал собой, то и дальше бояться нечего.
– Надеюсь, - я вздохнула и решила поменять тему.
– Гаяна, как ты сказал, смирилась с твоим решением. А Миляй? У него, насколько я поняла, какие-то планы на тебя и я мешаю...
– Мой братец чистокровный метаморф, жаждущий только одного - власти. И эту власть он мог получить с моей помощью, - Лука ухмыльнулся.
– Он из всего любит извлекать выгоду. Даже из смерти отца. Видишь ли, он старше меня и рос среди метаморфов, впитывая все их принципы. А пока отец был жив, то и учился у него. Несмотря на то, что отец скрывал, что Миляй его сын, он, будучи уже сам не последним метаморфом в общине, потихоньку его двигал, прививая вкус к власти. И перед братом открывались большие перспективы. Но когда Роман убрал отца, то постарался удалить от власти и всех остальных конкурентов. Миляй был в их числе. Хотя в будущем это только сыграло нам на руку. Дело в том, что его успел приметить один из членов Совета и взял к себе в помощники. Вообще-то, быть помощником одно из Старцев - это уже огромная власть. Но Миляю этого мало, он хочет лично решать судьбы, а не только советовать, как поступить. Однако его должность закрывает для него эти возможности. Чтобы войти в Совет, необходимо пройти путь от рядового метаморфа до главы общины. Помощников же Старцев никто и никогда не выставляет на выборы, потому что они мало значимы и известны рядовым членам нашего общества. А вернуться в какую-нибудь общину и продолжить своё продвижение он не может. Точнее, ему просто уже не дадут это сделать. Любой мало-мальский морф, обладающий власть, не захочет иметь у себя под боком такого сильного конкурента, который оброс связами в Совете. Миляю не дадут показать свои ум и способности рядовым морфам, чтобы получить их поддержку на выборах. Да и уйдя на понижение, он может многого лишиться.
– И вот тут пригодился ты, - вставила я, понемногу начиная понимать, что происходит в жизни Луки.
– Предлагая отомстить за отца, он тебе помогал подниматься всё выше, да?
– Да. Только делал это очень аккуратно, чтобы никто не знал, и тем более Роман. Хотя и помогать то особо не требовалось. Я успел набраться немалого опыта в людском обществе, и борьба за власть давалась мне легко...
– Но подожди, даже если бы однажды ты занял место Романа, а потом вошёл в Совет, Миляй бы не получил фактической власти, а стал бы твоим помощником...
– Ириска, быть помощников брата или стороннего метаморфа - это разные вещи. Не забывай, что у нас родственные связи очень важны и Миляй прекрасно понимает, что я так легко не отмахнусь от его совета или желаний, как это сделает тот же Старец, которому он сейчас служит.
– Согласна, - подумав, кивнула я.
– А как ты уже слышала во время нашего разговора, я собираюсь удалиться от всех дел, чтобы насладиться жизнью с тобой, а не карабкаться вверх. Вот Миляй и бесится, что не получит всего, что планировал.
– А он не будет ммм... строить нам козни?
– осторожно спросила я.
– Нет. На такое он точно не пойдёт, - уверенно ответил Лука.
– Это будет означать предательство семьи. При всех амбициях, это не в духе Миляя, как впрочем, и любого метаморфа. Да и потом, уверен, что Миляй найдёт другой выход, чтобы добиться своего. Не в его духе сдаваться. Это наша семейная черта... Хотя Миляй думает, что я сдался и пока отказывается понимать, что я поменял приоритеты, выбрав для себя не менее важную вещь.