Сновидения Ехо (сборник)
Шрифт:
– Можно сказать и так, – согласился Джуффин. – Но только потому, что сказать можно вообще все, что угодно. Не следует поддаваться ложному ощущению, будто слово «мерещится» хоть что-нибудь объясняет.
– Вы как хотите, а я буду жрать, – сказал я. – Тайный сыщик не должен быть голодным. По крайней мере, если он – я.
– Все-таки иногда в тебе просыпается здравый смысл, – одобрил меня Кофа. И тоже двинулся к столу.
– Иногда?! – возмутился я. – Да он вообще никогда глаз не смыкает! И поэтому уже порядком одурел от бессонницы, такая с ним беда.
К тому моменту, как с пирогами было покончено, за окном носилось уже несколько ярких цветных вихрей. К зеленому присоединились лиловый и васильково-синий, а их оранжевый братец спустился пониже, сообразив, что вперемешку дуть веселее. В связи с этим на улице Медных Горшков жизнерадостно резвилась добрая половина личного состава Городской Полиции. Выскочили в цветной ветер, как дети под летний дождь. Вертели головами, смеялись, хватались за голову, выкрикивали какие-то счастливые глупости, а один бородатый здоровяк крутился вокруг своей оси, задрав голову к небу, и блаженно улыбался, словно весь Мир был создан в подарок лично ему.
Ужасно люблю, когда взрослые люди себя так ведут.
– Надо же, как они обрадовались, – озадаченно сказала Меламори. – С чего бы? Ну, то есть красиво и вообще здорово, но не настолько же, чтобы так скакать… Или настолько? В этом вопросе я явно не эксперт.
– Думаешь, эти цветные ветры еще как-то дополнительно воздействуют на людей? – нахмурился Джуффин. – А знаешь, и правда надо бы проверить. Но мне туда соваться бессмысленно, меня чужими фокусами не проймешь. Сейчас это даже немного досадно, я бы тоже, пожалуй, попрыгал от счастья. Давно этого не делал.
– Я проверю! – вызвался Нумминорих. – Я пока не очень могущественный, на меня что угодно подействует.
– Ты себя недооцениваешь, – усмехнулся шеф. – Впрочем, и правда выйди. Может, унюхаешь там что-нибудь интересное.
– И я с ним. – Кофа встал из-за стола. – Если с этим ветром что-то не так, я сразу пойму.
– И я, – вскочил Мелифаро. – Не знаю, нужно ли это для дела, но я так тут с вами засиделся, что мне любой повод размяться сойдет.
Они вышли, а мы снова дружно высунулись в окно, лично я – практически по пояс. Не то чтобы всерьез рассчитывал опьянеть от цветного ветра, но мало ли. Вдруг. Всегда надо быть готовым к неожиданному подарку.
– Ерунду я сказала, нет там никакого дополнительного воздействия, а то бы и мы уже этого веселья наглотались, – наконец признала Меламори. – Просто чужая радость всегда кажется мне подозрительной. То есть не сама радость, а ее свободное выражение. Особенности воспитания. Меня же с детства учили скрывать свои чувства. Потом я подросла и, конечно, научилась открыто их демонстрировать – не то чтобы сильно хотелось, просто назло. Теперь я демонстрирую чувства даже несколько слишком открыто, как некоторые из вас сейчас наверняка подумали. Я и сама знаю, просто учтите, для меня закатить скандал на пустом месте – такое же достижение, как, скажем, для придворных Его Величества навык лучезарно улыбаться на вечернем приеме, с утра похоронив половину своей семьи.
– Лично я учитываю это буквально с утра до вечера, – улыбнулся Джуффин. – И бесконечно уважаю тебя за каждое бранное слово, вылетевшее в не совсем подходящий момент. Конечно ты права. Наши полицейские просто от души радуются редкому зрелищу. И правильно делают. Но вообще мне кажется, это не частный случай, а уже тенденция.
– Что – тенденция? – оживился я. – Вольница в Городской Полиции? Генерал Бубута умягчился сердцем, утратил прежний пыл, забыл три миллиона фирменных ругательств на сортирную тему и окончательно распустил своих ребят? И где, кстати, он сам? Почему не грозит отправить всех чистить сортиры? Я, между прочим, соскучился.
– Ну кстати, да, Бубута действительно вполне притих, – согласился Джуффин. – Я ему такого заместителя подсунул, рядом с которым кто угодно «умягчится сердцем». И практически перестанет появляться на службе, убедившись, что все распрекрасно делается само.
– А, частный детектив из Тулана? – вспомнил я. – В смысле, профессиональный подозреваемый. Меламори о нем рассказывала.
– Что значит – Меламори рассказывала? – удивился Джуффин. – Хочешь сказать, вы еще не знакомы? Ну ты даешь!
– Просто люблю, когда все случается само собой, – объяснил я. – Например, идешь по улице, на тебя из окна вываливается человек, в вас обоих стреляют какие-нибудь неприятные типы, но, конечно, промахиваются, когда это злодеи были меткими? Потом начинается погоня с переодеваниями, сопровождаемая превращениями и интригами невиданной красоты, в результате которых через дюжину дней вы оба оказываетесь на необитаемом острове, куда прибыли, скрывшись в трюме попутной пиратской шикки. И тогда ты вежливо говоришь: «Кстати, если вдруг вам интересно, меня зовут Макс, очень приятно, вижу вас, как наяву». Вот как надо знакомиться, а не на пороге кабинета топтаться с официальным представлением, отрывая занятого человека от дел.
– Звучит отлично, – сказала Меламори. – Даже жаль, что мы с тобой уже знакомы. Я бы попробовала твой способ.
– Вы немного опоздали, ребята, – ухмыльнулся Джуффин. – В свое время я практически только так и знакомился. Но нынче времена уже не те. И вам с Трикки Лаем придется испробовать более традиционный вариант. Причем чем скорее, тем лучше. Коллег следует знать в лицо.
– Ладно, – вздохнул я. – В лицо так в лицо. Могло быть и хуже.
– Он отличный, – заверил меня Джуффин. – И кстати, именно благодаря Трикки мы сейчас лопаем пироги и глазеем в окно вместо того, чтобы, вывалив языки, носиться по городу за какими-нибудь грабителями и убийцами, которых вот уже полгода не могут поймать наши доблестные полицейские. Потому что теперь они могут практически все, как в старые добрые времена. Впрочем, речь сейчас не о том. Когда я говорил о тенденции, я имел в виду не поведение полицейских, а тот факт, что за последние годы общее настроение в городе изменилось. Неужели сам не заметил?
– Да вроде нет, – сказал я.
И тут же понял, что соврал. Еще как заметил. Просто, с моей точки зрения, в Ехо изменилось вообще все. И внешние перемены бросались в глаза гораздо больше, чем какое-то там «настроение». Хотя и дураку ясно, что оно важнее.
– Вот такого внезапного веселья на трезвую голову, – я махнул рукой в сторону счастливых полицейских, – на моей памяти действительно почти не случалось. А теперь каждый день что-нибудь подобное вижу, причем без всякого цветного ветра. Ходят вприпрыжку, напевают себе под нос, запросто знакомятся на улицах, устраивают то какие-то игры с вовлечением случайных прохожих, то танцы на площадях. Продавец в лавке может ни с того ни с сего прочесть покупателю стихи любимого поэта, а важные господа в дорогих лоохи вдруг останавливаются посреди квартала, чтобы поболтать с чужими детьми. Ты это имел в виду?