Сновидения Ехо (сборник)
Шрифт:
– Что именно не снилось Мёнину? – спросила леди Сотофа.
Она, оказывается, вышла нам навстречу. Стояла в тени деревьев, окружающих ограду резиденции, поди ее разгляди в безлунную ночь.
– Клуб пострадавших от встречи со мной, – объяснил я. – Анна собирается его организовать. И, вероятно, возглавить.
– Ты не поверишь, но Король Мёнин и тут тебя обскакал, – рассмеялась Сотофа. – Был одно время в Ехо закрытый клуб, основанный его бывшими придворными. Теми, кому пришлось подать в отставку по причине нервного расстройства… Ну и чего вы встали? Идите сюда.
Мы подошли
– Добро пожаловать, девочка, – сказала она. – Я так тебя ждала.
– Я, наверное, тоже ждала, – прошептала Анна. – Всю жизнь. Только сама не знала, чего именно.
Они еще долго стояли, обнявшись. Ну и я тоже стоял – немного в стороне. Понимал, что больше им не нужен, но неловко было уходить, не попрощавшись. Вроде и ясно, что всем на самом деле плевать на этикет. А если что-то важное еще не было сказано, к вашим услугам Безмолвная речь. И целая вечность впереди, чтобы успеть наговориться. А все равно часами готов ждать возможности вежливо сказать: «До свидания». Удивительно все-таки устроен человек. По крайней мере, в моем лице.
– Знаешь, что я тебе скажу, сэр Макс? – внезапно спросила леди Сотофа. Анну она так и не отпустила, держала при себе, обнимая за талию, словно опасалась, что ее может унести любым порывом ветра.
Я отрицательно помотал головой. Дескать, откуда мне знать.
– Если ты когда-нибудь умрешь, как это с вами, глупыми мальчишками, то и дело случается, я лично прослежу, чтобы ты родился еще раз. Поселю тебя в тело какой-нибудь девчонки, тощей и страшной, как древний грех, чтобы женихи раньше времени голову не заморочили. И приберу к рукам, как только немного подрастешь. С превеликим удовольствием!
– Ну ни хрена себе у вас комплименты, – потрясенно пробормотал я.
– Я тоже подумала, что тебе понравится, – усмехнулась Сотофа. – Я у тебя теперь, видишь ли, в долгу.
«Сейчас или никогда», – подумал я. И сказал:
– Слушайте. Если про долг – не просто для красного словца, я знаю, как быстро сделать наоборот. В смысле, чтобы в долгу был я, причем всю оставшуюся жизнь. И в случае чего та тощая девчонка – тоже.
– Дырку над тобой в небе, сэр Макс! Что такое ужасное ты намерен у меня выпросить? Абсолютная власть над Миром тебе не нужна, это я совершенно точно знаю. Свою Тень поиграть не одолжу, покойников воскрешать не стану, а по Мосту Времени каждый ходит в одиночку. Зато все остальное вроде бы не настолько сложно, чтобы начинать с такого вступления.
– Тем лучше, – сказал я. – Мне всего-то и надо – одно чудовище в человека превратить. Ну, то есть чтобы оно выглядело как человек. Хотя бы иногда, если постоянно никак. А то очень уж горюет. Я бы и сам на его месте целыми днями рыдал.
– Ну на своем же не рыдаешь, – заметила леди Сотофа.
Анна тихонько хихикнула. Ну, хвала Магистрам, спелись окончательно. Ничто так не объединяет девчонок, как общий объект насмешек, это я знаю еще со школьных времен.
– У меня голова не индюшачья, – объяснил я. – И туловище без чешуи. Для жизни среди людей это, как оказалось, чрезвычайно важно.
– Не поспоришь, – согласилась леди Сотофа. – Ладно, я подумаю, что тут можно сделать. Никогда в жизни не занималась подобными глупостями, но с кем поведешься…
– Спасибо, – сказал я. – И насчет того,
– Ай, прекрати, – отмахнулась она. – Мне достанется неплохое развлечение, вашему чудищу – исполнение заветной мечты, а в долгу должен быть ты? Не вижу никакой логики. Ты мне лучше вот что скажи: тебя на кружку камры в сад зазывать? Или сегодня обойдешься?
– С кем бы я сейчас выпил камры, так это с вашим Великим Магистром, – вздохнул я. – Потому что после всего случившегося могу так зазнаться, что со мной на одной улице жить никто не захочет. А сэр Шурф в любой ситуации найдет, к чему придраться. Внимательно выслушает и убедительно объяснит, что я вел себя как идиот. Если понадобится, подкрепит свое мнение какими-нибудь убийственными цитатами из классиков теоретической магии, чьи имена я и выговорить-то только в горячечном бреду способен. И таким образом спасет Мир от превращения меня в самого надутого болвана на обоих берегах Хурона.
Леди Сотофа задумалась.
– Да, задача непростая, – наконец согласилась она. – Даже не знаю, как этот бедный мальчик будет выкручиваться. Но ты прав, кроме него некому. Придется ему расстараться. Ступай.
Я отправил им с Анной воздушный поцелуй и пошел по тропинке вдоль стены, раздумывая, следует ли вежливо спрашивать у Шурфа разрешения свалиться ему на голову или лучше просто вломиться без предупреждения, чтобы не отвертелся. Потому что он и правда был нужен мне позарез. И дело, конечно, не в наспех выдуманном приступе зазнайства.
Зная себя, я не сомневался, что буквально с минуты на минуту до меня наконец-то дойдет, что я сделал. И как сильно при этом рисковал. И услужливое воображение тут же начнет подсказывать ослабшему на радостях уму, к чему могли привести все эти мои вдохновенные пробежки через Хумгат в обществе Анны. И вот тогда наступит полный конец обеда, как говаривал один мой приятель [15] . Тоже, кстати, хороший поэт; следовательно, бессмертный.
Вовсе не факт, что сэр Шурф Лонли-Локли сможет предотвратить это бедствие. Зато он гарантированно способен его выдержать, не спятив и даже ни разу не попытавшись выкинуть меня из окна.
15
Приятеля зовут Андэ Пу; он уже давным-давно переехал в Ташер, но упоминания хотя бы в сносках, безусловно, заслуживает.
Я много раз проверял.
Друг оказался даже мудрей, чем я думал. Во-первых, сам вышел мне навстречу и вежливо осведомился, куда это я так резво бегу мимо Явного входа в Иафах. Если бы не он, я бы и правда проскочил, задумавшись, пришлось бы потом возвращаться.
А во-вторых, прямо на пороге кабинета он вручил мне почти полный стакан крепчайшего укумбийского бомборокки. Вообще-то обычно мне и половины этой порции достаточно, чтобы мирно уснуть под столом. Однако сейчас я просто немного расслабился. И уже несколько минут спустя обнаружил, что мирно сижу за столом, пью камру и вместо того, чтобы бить себя в грудь кулаками, источая запах безумия, совершенно спокойно и последовательно пересказываю Шурфу все события сперва вчерашнего, а потом и бесконечно долгого сегодняшнего дня.