Шрифт:
Глава 1 Трактир «Медленный шторм»
Меня часто спрашивают: «Почему Лууч, ты ведёшь свою хронику так рвано? Задевая лишь самые редкие моменты событий, тогда как общая хронология тоже имеет значение»
Я отвечу на это, словами КерукЭде: «Лишь войдя в лабиринт, отказавшись идти строго по прямым дорогам и игнорируя повороты, можно достичь его сердцевины»
От себя добавлю: Лишь начав читать хронику без чёткой датировки и опоры на несуществующее
Потому оставьте блокнот и карандаш. Уберите пергамент и стило. Как бы извилисто не пускал корни росток, они всегда найдут воду, а вершок протянется к небу.
Сбоку, в широком в три скамьи камине, глухо трещал огонь. За нечастыми окнами без штор, густая бело-серая пелена закрыла вид на улицу. С гор быстро и беспощадно, как лавина, спустился белёсый туман, застлал своим холодным покрывалом все низовые улицы города Форнон. Поднимаясь до самых высоких макушек, одиночных дозорных башен, он разогнал всех жителей по домам. Меня же загнал в этот ничем не примечательный трактир, под названием «Медленный шторм».
Все кто в нём присутствовал, заказывали себе горячие супы, отвары, спиртное и прочее согревающее, а потом тянули его так же медленно, как может капать смола с дерева, нагретая ярким летним солнцем. У меня начинали приходить озарения на счёт названия заведения. Заядлые работяги, сонные по жизни люди, проводили здесь в относительном уюте и покое, длинные вечера. Медленно переходя от подпития с полного трезвого штиля, до безудержного шторма, когда глаза ничего не видят, а голова не соображает. Когда остаётся лишь отдаться покачиваниям, медленно, но верно, пришедшему сильному шторму.
Озноб после хаотичной беготни по улицам начинал проходить. Огонь оживлял и согревал. Пришлось тоже заказать кружку первого попавшегося пойла, с впрочем, весьма приличным запахом корицы, мяты и ещё чего-то сладкого, но испорченным общим впечатлением от запахов табака, душком от присутствующих, очевидно дрянной кухни и злачного места в целом. Для вида, я даже налил из принесённого графина в стеклянную кружку, мутную зелёную жидкость и не снимая капюшона с головы навис над столом. Подставляя правый бок огню, я теперь ничем не отличался от прозябающих здесь свою жизнь людей, холодными вечерами.
Помощь, оказанная местному вельможе по просьбе Велемиры, оказалась чистой воды подставным актом. Пришлось бежать. Воля случая, чудом привела меня в трактир, при котором была действующая оружейная лавка. Как только приличный хозяин, мог совмещать эти два противоречащие друг другу в корне заведения дела, было настоящей тайной. Тайной ещё большей, чем истинная причина, по которой на меня хотели повесить отравление никому не нужного забулдыжного чинуши, аля почтенного вельможи, в трущобной глухомани под горами.
Но жаловаться не приходится. Чисто, убрано, камин греет весьма и весьма. Я скрыт от глаз придворных стражей и здесь меня некому найти, как и опознать. Серо коричневые одеяния
Кстати о ней. Раз уж руки отогрел и меня больше не трясёт от потрясений и погонь, дыхание пришло в норму, а отведённое для приличия время я уже потратил, то можно посмотреть, что здесь есть. Купить к примеру лук, колчан, того гляди и меч какой-никакой найдётся. На мне-то всего ничего было. Как сумку с противоядиями схватил, так с ней и заскочил в карету. Да и хламида бы пригодилась. Сидеть всю ночь я здесь не буду. Вечер, лучшее время чтобы покинуть город. Ночами же здесь особенно зябко.
Пройдя в соседний, главный зал, я встретил ответвление с висящим на стене, широким топором и деревянным щитом, раскрашенным красивыми узорами. Значит мне туда. Торговец, мужчина лет сорока, мирно дремал. На столе перед ним стояли потухший светильник и замасленная книга-журнал.
Не торопясь его будить, я осмотрел содержимое стен. Выбор-то прямо скажем, не велик, но уже лучше, чем, если бы я попал в огородную лавку, с вилами и лопатами. Отбиваться от стражи в латах, с граблями в голых руках, в моём возрасте сущий моветон и непозволительно хамское поведение. Уж если быть отравителем-беглецом, то непременно прорываться стоит в блестящих золотом доспехах, шёлковом алом плаще, верхом на белом коне и с длинным двуручным мечом у груди.
Мечты-мечты. Из всех достоинств, только более-менее прямой, на первый, далеко не пристальный взгляд, обоюдоострый короткий меч. Бесшумно взяв его в руки, я повертел им восьмёрки, опробовал пальцем заточку и положил обратно. Закалка слабовата, но за неимением королевской оружейной палаты его Величества и кузницы Арниса с его добрым драконом, уж так и быть, подойдёт до случая. Луки можно даже не брать в руки, по ним видно и так. Кустарщина, в прямом смысле слова. Есть, конечно, один образец, но чтобы его снять, надо будить продавца. Наверно и стрелы такие же дрянные с занозами, в колчане их правда не видно. И всяко, это лучше, чем прорываться через оцепление с последними при себе двумя десятками шариков к рогатке и коротким клинком.
– Здрав будь хозяин.
– Кхэм, – разлепил оплывшие веки продавец. – Чаго надо, господин?
– Мастер сих чудесных лат и оружия ты?
– Не я. Я продаю. Куёт всё энто дело мой брат Тука. Я Помар, их продаю, – повторился он, окончательно просыпаясь.
– Лук приличный самый, доставай из закромов тогда Помар.
– Всё на стенах господин, – удивлённо воззрился продавец.
– Этого я и боялся. Тогда давай вон тот лук, что повыше всех. Надеюсь, он из вяза или тутового дерева.