Сновидения шамана
Шрифт:
Он надолго засел с Ратусом. Прошло три часа, прежде чем он нас впустил. Ратус был мёртв. Я упала в обморок, а когда меня привели в чувства, шаман усадил меня рядом.
– Как звали шамана? – спросил я, прекрасно догадываясь, о ком идёт речь.
– Эде, кажется.
– КерукЭде?
– Да. Ты его знаешь? – о я знаю его не понаслышке, но вместо ответа я лишь кивнул. – Он усадил меня рядом с собой, а Вильгельмине предложил прогуляться. Показав на бесчувственное, мертвенно, бледное тело Ратуса, он заговорил со мной. Он сказал, что у меня есть шанс спасти его, но тогда на это, возможно, у меня уйдут мучительные годы. Или же просто оставить его душу и дать ей спокойно уйти из этого мира к звёздам. Я согласилась его спасти, в этом не было сомнений, нет и до сих пор.
Тогда он сказал мне позвать Вильгельмину и велел помочь нам спеленать его тело, чтобы вынести его незаметно из палаты, положить на телегу, затем увезти в лес. Мы согласились помогать во всём. Не ровен час и мы были в темнеющем глухом лесу. Разожгли огонь большой. А шаман стал проводить жуткий обряд. Его я помню до сих пор, слово сама была во сне, потому как он велел нам выпить одного зелья, что было у него с собой, чтобы помочь ему провести дословно: «ритуал воскрешения из мёртвых объятий волка, правильным образом».
Далее происходили совсем страшные вещи. Он перерезал ему кисти рук и сухожилия под коленками. Долго пел над ним, входя в транс и ходя по кругу, периодически что-то подкидывая в огонь. Частенько он вглядывался ему в глаза, из-под своих непроницаемых, зашторенных навесей, на его головном уборе. Когда ритуал был закончен, а костёр почти догорел, труп Ратуса вдруг подёрнулся и словно, не видя ничего перед собой, с закрытыми глазами, стал пытаться встать, а потом буйствовать и бродить на четвереньках вокруг костра.
Вот тут меня обуял ужас. Которого я не испытывала при самых жутчайших испытания, в подземельях Замка высших искусств. Ратус, не просто был мёртв, он был абсолютно на все свои года, мертвее мёртвого и в нём не осталось совершенно ничего человеческого. Когда труп перестал пытаться встать, оставив свои попытки, ведь у него были перерезаны почти все сухожилия, он как-то угомонился, сел криво, запрокинув голову назад чрезвычайно неестественно и замер.
Шаман продолжил призывания и вдруг из чащи, вышел тот самый огромный волк, что его покусал. Я уже не-то, что была напугана, я тогда вообще потеряла всякую возможность шевелиться. Вильгельмина тоже вела себя так, словно стала статуей. Смотря, но не вмешиваясь в происходящее. Огромный волк походил рядом с телом, лизнул его несколько раз, порычал злобно на шамана, но наконец успокоившись заскулил, сел на все лапы перед шаманом и склонил голову. Шаман положил ему свою ладонь между ушей на какое-то короткое время, а когда убрал, волк пошёл обратно в чащу. А труп! Поплёлся на четвереньках за ним!
Отошли они к нашему общему с подругой и сокурсницей ужасу, не далее ярдов двенадцати от костра. И в свете огня, буквально стали срастаться, пока не стали одним единым существом. Только это не был волколак, их я видела на своём свету несколько раз. Это было что-то совершенно другое. С разумом Ратуса и телом по большей части волка. Он постоял так некоторое время, жалобно завыл, посмотрел на меня и опрометью бросился в темноту. Я глупая, чуть за ним не побежала, но у меня колени подогнулись.
Меня поймал шаман, усадил на траву и говорит, что он уговорил его душу вернуться обратно. Силы в его теле нет, потому теперь волк будет давать ему его собственную силу. Ратус сможет вновь стать собой, только когда волк наберёт достаточно много сил, чтобы вновь стать свободным, а до тех пор пока этого не произошло, они будут жить, слившись воедино.
– И что больше ничего нельзя сделать? – спросил Гор.
– Тоже самое, спросила и я, а шаман ответил: «По прошествии года, любой здоровый волк, накопит энергии на воскресение тела, для ждущей в теле волка души Ратуса. Но ты жди два года, а когда минует кровавая луна, иди в Сомном, найти там меня. Я буду ждать тебя на горной заброшенной пасеке. Мы произведём разделение». Больше он ничего не сказал, быстро собрался и всю дорогу до Малохони мы молчали. А потом мне дали в сопровождение ХайСыла.
– Не «ХайСыла» а ХайСыл, – поправил я Намаах. – Он когда слышит, что его склоняют, обижается.
– Ну его же с нами нет. Вильгельмина не пошла, сказала ей надо дождаться своего возлюбленного. Это после всего, что она насмотрелась, по тебе скучала видать. Вот такая вкратце моя история.
– Выходит Намаах, волколак Ратус, что был с тобой, идёт за нами всю дорогу и не нападёт, потому что ты с нами? – высказал очевидное предположение Гор.
– Выходит. А ещё он меня защищает. Я чудом только ушла от наёмников в сером, меня спас Ратус, чуть ли не ценой собственной жизни.
– Эти серые шкуры за нами идут, – сказал я. – Получается, Ратус уже прилично их подрал и сбил с пути.
– Постойка, а ты случайно не тот парнишка, который разыскивается по всем городам?
– Долго до тебя доходило, – сказал Гор. – Это именно он.
– Действительно, сколько времени прошло, пора было догадаться.
– Да мне всё равно, признаться. У меня проблема на плечах. Мне не до вас. К тому же в городах, я почти не бываю. А если бываю, то не больше, чем на полдня. Ратус чувствует меня, всё время идёт за мной. Куда бы я ни шла. Человеческое начало в нём, ко мне привязано. Оберегает меня. Вот и приходится обитать всё время по крохотным деревенькам, да по лесу. Чтобы на Ратуса никто не натыкался.
– А как с ним волколаки другие?
– Откуда я знаю? Я с ними в шайке, не состою. Есть мысли, что за своего принимают. А может стороняться. Почём мне знать Гор?
– Хм, – ухмыльнулся ХайСыл. – Угораздило же меня в ваши волчьи дела ввязаться.
– Это твоя чаяан Гор, как и наша с Намаах. Сидеть сейчас в одной связке.
– Нет, я не пойму, у вас тут весь мирок по волчьим делам завязан что-ли? – подкинул Гор свеже нарубленных, ещё пахнущих смолой дров в огонь и сразу стало светлее.
– Это просто тебе так везёт. ХайСыл вот тоже всё время на это жалуется. То и притягивает.
– Ладно, мальчики. Давайте слушать, какую историю нам расскажет Лууч.
– Ладно, друзья мои. Раз вы не хотите спать, хоть и пора уже. Слушайте тогда мою. Налей мне тогда ещё своего отвару, Намаах. Вкус у него особенно приятный в ночной час, в кругу приятных собеседников. Только краткой она не будет. Книги на три, если вкратце сесть и написать, главную хронологию. Но общую суть я вам бегло передам. Внимайте.