Сны драконов
Шрифт:
Лиска собралась было закричать на «бедное животное», но спохватилась, что всех разбудит, и яростно зашипела:
– Ах ты, зараза. Что же ты наделала?. А ну, иди сюда.
Она схватилась за мешок и потянула к себе. Коза вначале уперлась, но потом, видимо, решила, что игра не стоит свеч, выплюнула тряпку и кинулась удирать.
– Ну уж нет, – одним прыжком догнав злодейку, Лиска ухватила ее за заднюю ногу, но тут споткнулась, пробороздила коленом совсем не пуховую землю, состоящую большей частью из мелких камешков, и въехала еще не причесанной головой в кусты. Чертыхнулась, вскочила, опять ринулась за козой. Та уже
Девушка перевела дух, соображая, что же дальше. Ага. Одной рукой вытащила ремень из штанов – получился ошейник. Очень кстати в кармане оказался кусок веревки, и уже через пять минут Лиска цедила в кружку парное молоко и шепотом хвалила крутившегося рядом любимца.
Часть крупы, чуть больше половины, удалось собрать, сегодня утром голодная смерть им не грозила, и Лиска немного успокоилась. Она присела перед козой и заглянула в ее желтые глаза.
– Бессовестное ты животное, у тебя тут полно еды, а нам из-за тебя есть будет нечего.
Коза, не отягощенная, как видно, совестью, в ответ лишь ехидно щурилась.
Аккуратно расставив у костра, где поровнее, кружки с молоком, девушка доваривала на костре кашу, когда начали просыпаться друзья. Взлохмаченный, сонный Левко вылез из пещеры, отряхнулся, начал было причесываться и вдруг широко распахнул глаза…
– А это что такое?
– Молоко, – как можно обыкновеннее, даже с некоторым удивлением от такого странного вопроса, ответила Лиска.
– Да нет, вон там.
– Коза, – с той же интонацией.
– Откуда?
– Рушка поймал.
– Чего? Слушай, Лиска, хватит придуриваться. Откуда это взялось-то?
Лиска, вполне довольная произведенным эффектом, рассказала, как было дело. Тем временем проснулась Наира. Потягиваясь, поправляя на себе одежду, она полезла в мешок за расческой, рассеянно оглянулась вокруг и…
Неизменно превосходный результат… Левко с Лиской любовались уже Наирой, ошалело вытаращившейся на козу.
– Что это?..
Ну и так далее…
В конце концов друзья выпили по кружке молока, козу простили и отпустили на все четыре стороны и принялись думать, что же делать дальше.
– Может, близко жилье, и стоит поискать хозяев козы? – вслух раздумывала Лиска.
– М-м-м, как я сейчас жалею, что не очень внимательно слушала бабушкины рассказы обо всем этом… – Наира мучилась, не зная, что сказать. – Не помню я, чтобы она говорила о каких-нибудь людях, которые здесь живут, а чтобы драконы доили козу, мне, честно говоря, трудно себе представить… В любом случае надо бы сначала поглядеть, где мы находимся.
– Именно туда я и собираюсь, – отозвался Левко, залезая на уступ в скальной стенке. – Здесь, кстати, что-то очень похожее на ступени, правда, по пояс высотой. И так до самого верха.
Наверху их ждало очередное открытие. Небольшая ровная площадка с одной стороны имела стенку, образованную выступом скалы. В стенке была горизонтальная расщелина, в которую был вставлен кусок доски.
– Лавка, – не удержала удивленного восклицания
– Похоже, это чей-то наблюдательный пункт. Мне это уже вчера показалось. Такой удобный заход на скалу, а рядом пещерка на случай дождя… Однако же мы и завернули! Уйрун же совсем в другой стороне. Последние несколько верст мы шли точно к нему спиной.
Наира досадливо махнула рукой.
– У меня совершенно не получается верно выбрать направление. Все-таки меня бабушка чему-то учила, мне казалось, что я что-то умею, знаю, чувствую. А здесь я ничего не понимаю, не ориентируюсь, тычусь, как слепой котенок.
– Ну что ты говоришь. Посмотри, сколько мы уже прошли, – Левко повел рукой в сторону Кареглазой, – и до сих пор живы. А это уже неплохо.
– Спасибо, – слегка улыбнулась девушка, а про себя мрачно подумала: «Хорошо бы еще до Ойрина живыми дойти. Но вслух этого говорить уже не стала.
Скала была не очень высока, и осмотр местности дал не много. К востоку и к югу, то есть в направлениях на Ойрин и на Уйрун, был почти сплошной лесной покров, кое-где продырявленный то скальником, то потертостями пустошей. Дорога проглядывала лишь местами да местами угадывалась. Крутая скальная стенка, по которой они только что поднялись, перевалив за вершину, превращалась во вполне на первый взгляд проходимый, а к подножию даже пологий склон.
– Смотрите, вон там немного видна какая-то дорога. Она ведет вроде бы в нужную сторону. И до нее недалеко. Надо только спуститься вот здесь, например, где поположе, и пройти саженей двести, – Лиска чертила маршрут рукой в воздухе над лесом, – и идти прямо на юг, на Уйрун. Если не выйдем к горе, может быть, наткнемся на реку, а она течет прямо от подножия горы. Вдоль реки и дойдем. Сейчас тихо, ясно, впереди вон там, кажется, курмыш растет и большие деревья, значит, здесь уже давно ничего не менялось, можно идти.
– Туда еще добраться надо. От подножия скалы до ближайших зарослей курмыша саженей сто, да еще сам склон. Не очень крутой, правда, можно попробовать, – сказал Левко и шагнул к краю площадки.
– Нет, погоди, тогда уж я первая, – и Наира, опередив парня, легко ступила на край каменистого склона.
Она сделала небольшой шаг, потом второй, остановилась, полуобернулась к друзьям, видно хотела что-то сказать, и вдруг начала заваливаться на спину. Ноги ее поехали вниз вместе с вдруг пришедшими в движение мелкими камешками на склоне. Лиска успела увидеть только стремительный взмах Левкиной руки и в следующее мгновение уже сама изо всех сил тащила друга за куртку назад, на площадку, где они все стояли вот только что. Она видела лицо Наиры, сморщившееся от боли, и руку Левко, тащившую ее на себя за волосы и замедленно, как во сне, видела вторую его руку, пытающуюся схватить девушку еще и за плечо, за одежду, за что-нибудь…
В результате сама Лиска с дрожащими еще от напряжения руками сидела на жестком, но таком надежном монолите смотровой площадки. На краю сидел Левко. И у самого же края лежала чуть только что не погибшая Наира, самая осторожная из всей троицы. Снизу доносился шелест успокаивающейся осыпи.
Левко, бледный и сердитый, судя по его лицу, сейчас внушал этим бестолковым девчонкам что-то очень важное, справедливое и нелицеприятное. Пламенная речь длилась минуты две, после чего вслух относительно вежливым и сдержанным тоном было выдано резюме: