Сны инкуба
Шрифт:
— Так я не обманывал себя? — спросил он, все ещё глядя на меня этим незащищённым, вопрошающим взглядом.
— Нет, Луи, не обманывал.
— Так в чем же дело? В чем?
Я пожала плечами, но что-то надо было и сказать, потому что Луи не сводил с меня глаз.
— Я не знаю. Извини.
Очень это казалось недостаточно — «извини», — но ничего другого я не могла дать.
Он кивнул, несколько поспешно, отвернулся и снова уставился в темноту. Я знала, что он не видит сейчас церковного двора, заборчика. Он просто смотрит в темноту, чтобы какое-то время не видеть ничьих взглядов, но как-то меня это нервировало. Не по себе было от понимания, что его чувства так сильны, что надо их прятать, чтобы я не видела. Напомнило мне, как Дольф отвернулся на осмотре места преступления. В общем, скрывали они одно и то же — страдание.
Луи снова повернулся ко мне. В глазах его была боль, и мне труда стоило не отвернуться самой. У меня есть правило: когда кого-то что-то мучает, самое меньшее, что я могу сделать — не отвернуться.
— Кажется, твой любимый сюда идёт.
Я оглянулась — Мика шёл к нам. В обычной ситуации он бы не стал прерывать, но сегодня время поджимало. Время и ardeur никого не ждут. Я бы попыталась объяснить это Луи, но не была уверена, знает ли он про ardeur, а я очень не люблю объяснять, что это такое. Слишком остаётся впечатление… странное, как минимум.
— Вы давно живёте вместе с Микой? — спросил он.
— Месяца четыре.
— Вы с Ронни не очень общались с тех пор, как он к тебе переехал?
Я прикинула.
— Да, похоже. Ей не нравится, что я продолжаю встречаться с Жан-Клодом.
Луи смотрел в сторону идущего к нам Мики, и взгляд его был задумчив.
— Может, не в этом дело.
— А в чем?
— В том, что с тобой кто-то живёт. Может, это ей и не по нраву.
— Она сказала, что все дело в моем романе с вампом.
— Ронни много чего говорит, — сказал он уже мягче, не так сердито, скорее озадаченно. Потом встряхнулся, как вылезшая из воды собака, и сумел улыбнуться. Глаза остались грустными, но все равно уже лучше. — Может быть, ей трудно видеть, как ты себя кому-то посвящаешь настолько сильно.
Я пожала плечами, потому что не думала, что дело в этом, но и разуверять его не стала.
— Не знаю.
Он снова улыбнулся, и тёмные глаза были как переполненные озера безнадёжности.
— Едешь домой, Анита, и радуешься этому.
Я успела увидеть блеснувшие в его глазах слезы.
Что мне было делать? Обнять его? Будь он моей подругой, я бы так и сделала, но ведь он был мужчина, а мне хватило уже на сегодня осложнений. И я поступила как свой парень — неуклюже похлопала его по спине. Перешла бы я после этого к настоящему объятию — не знаю, потому что сзади подошёл Мика.
— Извините, что помешал, но мы уже почти час стоим на парковке.
Очень деликатный был способ мне напомнить, что меньше часа отделяет нас от мига, когда ardeur вырвется на поверхность.
— Пошли, Луи, проводим тебя до машины Джейсона.
Он кивнул, будто не доверял собственному голосу, и очень старался не проходить под фонарями парковки. Мика притворился, что вообще ничего исключительного не происходит. Я притворилась, что не видела слез. Просто вела его под руку туда, где стоял рядом со своей машиной Джейсон.
Джейсон открыл пассажирскую дверь и вопросительно глянул на меня через плечо Луи.
Я стала было трясти головой, но тут Луи меня обнял. Внезапно, резко, так что у меня дыхание захватило. Я подумала, что он хочет что-то сказать, но нет. Он просто обнял меня, и я обхватила его руками, поддержала, потому что не могла этого не сделать. Когда я уже вроде бы нашла какие-то слова, он отступил на шаг. Он плакал, пока меня держал, но я не услышала ни единого звука — только крепость его рук и беззвучные слезы.
Он моргнул и странно улыбнулся Мике, почти что всхлипнул:
— Как ты уговорил её к тебе переехать?
— Я к ней переехал, — ответил он спокойным, ровным голосом, каким говорят с испуганным ребёнком или слишком эмоциональным взрослым. Однажды я у него слышала такой голос, и обращён он был ко мне. — И это она меня попросила.
— Счастливец, — сказал Луи, и вложил в это слово многое.
— Я знаю.
Мика обнял меня за плечи и чуть отодвинул меня, освобождая Луи место, чтобы он мог сесть в машину.
Луи снова кивнул, слишком быстро.
— Счастливец.
Он сел в машину, и Джейсон закрыл за ним дверцу. Потом наклонился ко мне и спросил:
— Что случилось?
Не моя тайна, но нехорошо было отправлять Луи с Джейсоном, Джейсона не предупредив.
— Это его тайна, не моя, ты уж извини. Скажем, у него был трудный вечер.
Луи постучал в окно, и мы с Джейсоном оба вздрогнули. Мика либо видел движение, либо у него нервы получше наших. Джейсон отодвинулся, давая Луи открыть дверь.
— Ребята, не трудитесь шептаться так близко к машине. Мне все слышно.
— Извини.
— Не за что, он же видел ссору. Ты ему расскажи, тогда мне не придётся.
И Луи снова закрыл дверь, положил голову на подголовник, и у него из глаз покатились безмолвные слезы.
Мы отвернулись, будто стыдно было смотреть. Кажется, мы не так бы смутились, будь он голым.
— В чем дело? — спросил Джейсон.
— Он сделал Ронни предложение, и она отказалась.
У Джейсона отвисла челюсть, как у меня до того.
— Ты шутишь!
— К сожалению, нет.
— Но это же такая счастливая пара, каких я в жизни не видел!
Я пожала плечами:
— Я могу только сообщить, но не объяснить.
— Черт побери, — сказал Джейсон. Обернулся к машине, к Луи. — Я его отвезу домой.
— Спасибо.
Джейсон улыбнулся тенью своей обычной улыбки.
— Я же не могу его с тобой отправить. Это же чертовски осложнило бы ситуацию.
— Чего?
Мика поцеловал меня в висок:
— Если возникнет ardeur, когда Луи будет в машине…