Сны инкуба
Шрифт:
— Ты хотела — нет, ты требовала, — чтобы Натэниел научился за себя отвечать. Ты его заставила получить водительские права. Ты заставляешь его быть менее зависимым, я прав?
— Да.
— Но ты не подумала, что это может значить?
— В чем именно?
— Ты хочешь, чтобы он был независимым, думал за себя, сам решал, чего он хочет от жизни?
— Ну, в общем, почти это я ему и говорю. Чтобы он сам решал, как он поступит со своей жизнью. Видит Бог, ему же всего двадцать!
— И он выбрал, что он хочет делать — быть с тобой.
Голос Джейсона стал тише,
— Это не выбор жизненного пути. Я имела в виду профессию. Может быть, возвращение в колледж.
— У него есть работа, Анита, и зарабатывает он больше, чем многие выпускники колледжа.
— Нельзя же вечно танцевать стриптиз!
— И браки тоже не длятся вечно, Анита.
У меня глаза полезли на лоб, и Джейсон поспешил объяснить:
— Я в том смысле, что ты все вопросы решаешь как будто навечно. Будто потом уже нельзя передумать. Я же не о том, чтобы ты вернула Натэниелу девичью честь, выйдя за него замуж. Честно, про это и речи не было.
— Что ж, уже легче.
— Тебе pomme de sang понадобится на много лет, Анита. Лет.
— Жан-Клод говорит, что через несколько месяцев я научусь утолять голод на расстоянии, и это уже не будет так тесно и лично.
— Тебе удалось увеличить интервал между кормлениями, Анита. Но ты не особенно преуспела в контроле над ardeur’ом.
— Сегодня на танцполу я с ним справилась.
Он вздохнул:
— Ты его отключила. Это не контроль. Если у тебя есть ружьё, ты можешь его запереть в оружейный сейф, но это не значит научиться из него стрелять.
— Интересная аналогия. Ты давно уже об этом думаешь, если я правильно поняла?
— С самого начала. Натэниел мне сказал, что ты не разрешаешь ему облегчения во время утоления ardeur.
— Не разрешаю? Он же не спрашивал, и вообще откуда мне знать, что он даже наедине с собой этого не делал? Я ведь не запрещала ему.
— Можно самому себя обслуживать, и ощущение неплохое, но это не утоляет истинного голода.
Я прижалась спиной к дереву, будто опёрлась на твёрдый ствол, потому что ощущение было, будто я падаю. Падаю в такую пропасть, откуда уже не выбраться.
— Я не знаю, могу ли я переспать с Натэниелом и утром посмотреть себе в глаза в зеркале.
— Почему это именно Натэниел так тебя беспокоит?
— Потому что он сбивает меня с толку. У меня есть друзья, есть любовники, есть люди, которые от меня зависят, которых я опекаю. Со своими подопечными я не трахаюсь. Это вроде как использование служебного положения.
— И Натэниел из категории подопечных?
— Да.
— И иметь с ним секс — это значит использовать своё положение?
— Да.
— Натэниел другого мнения.
— Я теперь это понимаю, Джейсон. — Я закрыла глаза, прислонилась затылком к шероховатой коре. — Черт меня побери, я так хочу загнать ardeur под контроль, чтобы не надо было принимать такие решения.
— Хорошо, пусть ты могла бы махнуть волшебной палочкой и убрать ardeur. Что ты будешь тогда делать с Натэниелом?
— Помогу ему создать свой дом.
— Пока что он делает всю домашнюю работу в твоём доме. Он закупает продукты. Готовят они с Микой. Натэниел занимается хозяйством и даёт возможность работать тебе и Мике. Как ты все это организуешь без Натэниела?
— Я не хочу держать при себе Натэниела только для своего удобства.
Джейсон шумно вздохнул:
— Ты действительно такая тупая, или нарочно меня злишь?
— Чего?
Он мотнул головой:
— Анита, я пытаюсь тебе втолковать одно: у Натэниела нет чувства, что его используют. Он чувствует, что он приносит пользу — прости за каламбур. Ему не нужна девушка — он считает, что она у него уже есть. Он не хочет ни с кем встречаться, потому что он уже с кем-то вместе живёт. Он не хочет искать себе дом, потому что дом у него уже есть. Мика это знает, Натэниел это знает, и только один человек не знает — и это ты.
— Джейсон…
Он поднял руку, показывая, что не договорил.
— Анита, есть двое мужчин, живущих в твоём доме. Оба тебя любят. Оба тебя хотят. Оба поддерживают тебя в работе. Они вместе — как твоя жена. Многие готовы были бы пойти на убийство ради того, что у тебя есть. А ты это просто выбрасываешь.
Я таращилась молча, потому что слов у меня не было.
— Единственное, что мешает этому домашнему уюту быть полным — это неудовлетворённые потребности Натэниела. — Он шагнул ко мне, нагнулся, но настолько серьёзно было его лицо, что мне даже в голову не пришла мысль, будто он меня сейчас поцелует, и он не собирался этого делать. — Ты поставила дело так, что в этом семейном трио штаны носишь ты, и все хорошо, потому что Мику и Натэниела это устраивает. Но в ношении штанов есть свои минусы, Анита — ты же и принимаешь решения. Ты сейчас работаешь, как никогда. Ты счастливая и довольная, какой я тебя никогда не видел. Насчёт Мики — его я не так хорошо знаю, но Натэниел тоже никогда не был так счастлив, как сейчас. Все работают, Анита, все делают свою работу. Все, кроме…
— Кроме меня.
— Кроме тебя.
— Знаешь, Джейсон, я не могу сказать, что ты ошибаешься. Но прямо сейчас я ненавижу тебя за то, что ты прав.
— Ненавидь, если хочешь, но я не могу смотреть, как человек выбрасывает на помойку все, к чему рвётся его сердце.
— Моё сердце к этому не рвётся.
— Может быть, но это то, что тебе нужно. Тебе нужна хорошая жена в стиле пятидесятых годов.
— А кому нет? — спросила я.
Он улыбнулся:
— Есть такие, которые хотели бы быть такой женой. А я просто не могу найти женщину, которая была бы достаточно мужчиной, чтобы держать меня в том стиле, к которому я ещё не привык.
Я не могла не улыбнуться. Черт его побери, Джейсона.
— Ты знаешь, ты один мог бы нагрузить меня всем этим и не разозлить на всю жизнь. Как тебе это удаётся?
Он чмокнул меня в губы, почти по-братски.
— Этого я не знаю. Но за тайну этого рецепта Жан-Клод заплатил бы целое состояние.
— Может быть, не только он.
— Может быть. — Он отступил, улыбаясь, но глаза его вновь стали серьёзными. — Анита, прошу тебя, езжай домой и не выпендривайся. Просто будь счастлива и дай всем быть счастливыми. Неужто это так трудно?