Сны мага
Шрифт:
Сам всадник, одетый в практичное, удобное одеяние, почти неприлично обтягивающее, отпустив поводья, подобрал ноги и встал, на несколько мгновений выпрямившись во весь рост и раскинув руки. Потом подобрался, пригнулся, вжимаясь в лошадиную шею, и пустил гнедого в галоп.
И фигура всадника размылась, Наместнику показалось, что он на мгновение обратился нитями, вплетенными в развивающуюся гриву. Но удар сердца спустя фигура упала, словно сбитая стрелой, распласталась на лету, неловко скомкалась, расправилась и возникла с другой стороны, проскользнув между взбивающих пыль копыт.
Трое из пяти магов уходят, оставшиеся двое остаются рядом с Наместником
Наместник все также недоволен, но все же светлеет, когда трюки прекращаются, и лошади расходятся на две линии перед широкими мощными воротами. Те медленно распахиваются, открывая связанного и зафиксированного канатами черного кёду сайтан [21] . Он рычит, дергается, под черной лоснящейся кожей бугрятся и гуляют мышцы. Длинный шипастый хвост силится вырваться из обвязки, трехпалые лапы с мощными когтями взрывают землю, длинное, похожее на лошадиное тело извивается, тянущиеся по надбровным дугам и шее алые гребни топорщатся и дергаются. Это дикий, бешеный кёду, который еще не привязан к хозяину.
21
Кёду сайтан — верховой лошадеящер, сложно дрессируется, всеядный, с мерзким характером. Почти разумный.
Погонщик, стоящий в тени, рычит что-то неразборчивое, щелкает длинной плетью, взрывая осколками каменную кладку и распускает обвязку.
Кёду сайтан прыгает вперед.
Дальше начинается свалка. Кёду кидается на всех без разбора, получает удары плетями, отшатывается, снова кидается, натыкается на длинные копья, оставляющие на гладкой шкуре тонкие порезы.
Всадники танцуют вокруг взбешенного животного, лошади увертываются, бьют копытами, отскакивают. Их взаимодействие великолепно, они не мешают друг другу, и всадники ничем, казалось не управляют, а лишь следуют воле своих гнедых подопечных. Но это грязно, долго и громко.
Грохот копыт и рычание смешиваются, порождая мелодию сражения, горький запах крови перебивает все другие ароматы и разносится ветром.
Наместник морщится, однако слушает мага, напевно излагающего:
— Лошади обучены классической выездке, все молодые, не более 2 лет, приучены к виду и запаху крови, тварей, животных, эхли медани и людей, не боятся вида и звука оружия, любой магии. Не требуют дополнительных умений для содержания и кормления, это обычные животные, к ним не приложили руку Джурулат. Они могут спешиваться и порождать правильное потомство, а для поддержания умений и силы достаточно регулярных тренировок и простого зелья для восстановления сил из тех, что продаются на каждой ярмарке.
— Хм, что ж… давайте проверим партию в поле и, пожалуй, я доволен, — пробормотал Наместник, отворачиваясь от площади, где добивали кёду сайтан и направляясь к выходу.
Время сделало еще один круг, полный оборот сезонов завершился, и Кехан снова в городе-лагере наемников, рядом с шатром, украшенным тусклым потертым баннером Джихан Беру, в оцепенелом холоде, пробирающемся изнутри. Хотя конечно, уже не как новичок третьей линии, а переживший несколько десятков заданий наемник второй.
В этом продвижении конечно, играло роль именно выживание. Особенно в последнем, сложном, грязном предприятии, ради исполнения которого пришлось буквально искупаться в гнили, в котором отряд потерял четверть людей, и половина потерь была именно среди новичков. Отравления, ранения, телесная гниль пожирали людей в болотах. Не в тех, памятных по гибели его собственной кесэт, а в мертвецких болотах, куда отряд наемников сунулся за обещанной добычей вместе с парой других отрядов. Это было не соревнование. Большая экспедиция Наместника Лимы хотела найти древний город Богов, сожранный столь же старым и легендарным катаканом.
Город они нашли, как и жителей его. Тех, что не выжили. Но магия, сила, заставляла их пытаться. Кехан, увидев первых, похожих на иссохшиеся скелеты, обтянутые бумагой, решил, что катакан был порожден защитными силами, щитами. Ведь до сих пор отголоски его заставляли тени двигаться, а перерожденных защитников атаковать незваных гостей.
Посреди болот, среди истончившихся, словно серый пергамент, голодных призраков, без помощи магов, ибо не одна кесэт не пошла с ними, наемники выжили и вернулись триумфально и с богатой добычей. Они хороши в выживании, Кехан выбрал правильно. Быть в тени и на свету одновременно.
Но пока они двигались вперед и обратно, Кехан, проваливаясь в Замок памяти, извлекал из себя все, что было рассказано об исцелении и ядах, шел в конце, прикрывая отход отряда, зашивал кожаную сбрую для кёду, потому что мастер-кожевник лишился руки и возможности обиходить особую сбрую, взятую в дорогу. В путешествии бенго танцевали практически без остановки, подобранный в развалинах посох из темного дерева, ставшего тверже металла, служил опорой, прощупывая путь, а с примотанным обломком лезвия превращался в копье или рогатину, смотря какая тварь начинала наседать, выбираясь из болот на тропу.
Кёду сайтан тоже пришлось покомандовать, потому что неудачливый погонщик капризных ездовых тварей был сожран на десятый день обратного пути, попав ногой в затянутый тиной бочаг. Кеду, шедший с погонщиком парой для страховки, всадил в раскрывшуюся вместо яркой полянки пасть, по кругу усеянную мелкими зубами, свое копье, но опоздал. Кехан запомнил сытое чавканье трясины, утягивающей тварь и погонщика в темную глубину, перехваченный кеду повод первого кёду, уже нацелившегося нырнуть следом, свой собственный рык, повторяющий приказ остановиться. И поспешно врученную плеть с зачарованным амулетом в рукояти, позволяющий призвать гладкошкурых порождений катакана к послушанию.
Он довел тварей до конца пути, потеряв всего одного, да и то только из-за того, что незадачливые наниматели решили использовать его как ездового, хотя кёду были откровенно вьючные. Наниматель быстро и легко сожран вместе с ездоком спикировавшим со скал некрупным лабанаги [22] . Вслед крылатому зверю, который мог унести в когтях коня или пару ездовых кёду, полетели стрелы и камни из пращей, но были презрительно проигнорированы.
Кехан не очень понимает, что Наместник Лимы хотел найти в старых развалинах, но все же запоминает все, что было подобрано на его глазах. Он не маг, но хочет жить, в тени, на свету, в холоде или тепле, и поэтому то, что кажется ценным, кропотливо вкладывает в стены своего Замка памяти. В конце концов, память это самое ценное, что у него осталось. Кесэт Саитэ любила знания.
22
Лабанаги — летающий драконопаук, хищный, опасный.