Сны мага
Шрифт:
Палаван аккуратно перевалил брата на спину, устроил голову на бедре.
— Пить хочешь?
— Да… — Кемран вяло моргнул и продолжил, — но я не принимал дурман…
Гедо резко вскинулась и вперила горящие глаза в Палавана.
Тот мрачно скривился.
Да быть того не может, чтобы этот мимохожий наемник был прав!
Двое сидят под сенью листвы на приподнятой платформе, сплетенной из живых лиан. По платформе перемещаются люди в тонких светлых легких одеяниях, ткутся разговоры. Со стороны тянет дымком, позвякивает посуда, короткий скрежет и
Светлоглазая женщина рассказывает историю. Она теплая, пахнет морской солью и свежей терпкой зеленью, груда которой лежит перед ними. Она таким же тонким ножом осторожно разрезает широкий лист на полосы и, избегая капель липкого густого сока, кидает в груду уже раскромсанных пластин.
— Из листьев дерева Шубераки готовят лекарство, хранящее в безопасности открытые раны. Но перед этим нужно часть соков выпустить, ибо он яд и смерть. Чуть больше, чем надо, попадет в кровь, и человек просто не проснется. Но угадаешь с дозой, и рана не загноится, в ней не заведутся жуки и мухи, и боли будет во много раз меньше. Поэтому всегда нужно внимание и точность, внимание и точность.
Кончиками пальцев женщина взяла одну из ленточек, на которые был распущен лист.
— Смотри, — на маленькую ладонь, протянутую ребенком он лег, словно скомканная стряпка, — этот кусочек еще плотный, упругий. При нажатии выступает капля сока.
И действительно, когда мальчик придавил лист, на срезе выступила капля дымчато-белого, словно речной жемчуг, сока.
— Похоже на камни вод…
— Да, немного. А теперь посмотри на этот кусочек.
Рядом на ладонь лег полностью смятый и мягкий листочек.
— Посмотри, он тонкий, хрупкий, легко рвется. Именно такие мы сейчас сомнем в кашицу в этих мисках.
Перед мальчиком появляются грубые глиняные миски с две взрослых ладони размером. Изнутри они покрыты коричневой гладкой глазурью, снаружи по необработанной глине тянется простой узор из черточек и квадратов. Отобрав несколько листов, женщина подала мальчику каменный пестик и показала, как верно сминать зелень в однородную сухую массу.
— Потом мы высушим пасту на огне и раскрошим. Она будет храниться, чтобы мы могли помочь нашим охотникам. Но если… если придет война, — женщина понизила голос, сжала плечи мальчика, встревоженно вскинувшего голову и всмотревшегося в ее лицо, — сохрани сок.
На миг солнце уходит, оставляя плетеный помост в сумраке, но спустя пару мгновений снова прорезает листву и кружевной узор расцветает на лицах золотоглазых.
Судьба, рок, карма, кисмет, нашиб — это просто слова. Однако порой они становятся воплощением реальности, которой приходится следовать всем, и магам, и людям.
И бывшим магам.
Горная крепость на оживленном перевале служила укрытием и торговым постом. В скалах, отгораживающих тропу от сильных ветров с одной стороны, были вырублены большие и малые залы, камень, оставшийся после этого, пошел на строительство дозорных башен, стены и домов. Широкое пространство между вставшей стеной и словно вырастающими из покрытой уступами отвесной скалы строениями было отведено под ночевку путников и может быть, под меновую торговлю.
Все прошлые сезоны крепость медленно умирала, лишенная хозяйской руки и хотя бы малого гарнизона. Медленно осыпались темные стены, на башнях прорастали из занесенных ветром семян деревья и остистые высокие травы. Строения из неспешно обточенного ветрами серо-алого гранита медленно теряли очертания и острые углы, превращаясь в груду камней. По противоположному, более пологому склону раз за разом сходили оползни, грязевые языки подползали к самой стене, уничтожая едва прорастающую траву, пока от края до края тропы не остались только серые камни и черная грязь.
Однако сейчас крепость ожила. Новые хозяева с солнцем Наместника, вытесненным на кожаных доспехах, вооруженные крепкими короткими клинками и сетями, привели в порядок полукруглую площадь, расчистили от валунов близлежащую часть тропы и отпугнули крупных горных барсов, вольготно чувствовавших себя на этом пути.
Груды камней пошли на укрепление стен, и вдоль тропы снова появилась робкая зелень.
Но, чтобы ожило одно место, пришлось умереть другому. Дорога на побережье, в долине Пайя, за которой следила кесэт Саитэ, судя по слухам, стала практически непроходима после уничтожения магов.
Кехан выдернул себя из созерцательного холода, осмотрелся, успокаивая вьючного кёду, недовольно всхрапнувшего в ответ на резкий неожиданный грохот. Один из торговцев, нахваливающих большой металлический горшок, экспрессивно и убедительно швырнул его на камни, подобрал и продолжил доказывать покупателю что-то, демонстрируя ровные, поблескивающие бока без единой царапинки. Широкие рукава так и мелькали, скрывая обзор сине-коричневой волной. Покупатель, караванщик, лишние деньги явно тратил не на широкие рукава, подобающие райя или бисван и нелепо выглядящие на купце, а на сбрую для кёду, крепкие колеса и хорошую охрану.
А тот, кто тратит время и деньги на вышивку, широкие рукава, броские доспехи и раскрашенное оружие, может потерять многое, если не все. Но место предполагает, что все, заночевавшие в крепости достаточно удачливы.
Торговец в синей парче достаточно богат и удачлив, это старый знакомый — бывший пенья, и это третья встреча. Сопровождают его и его возки наемники в белом, Кауи Рижан.
Это нашиб.
Мир маленький, не смотря на его необъятность. Такой маленький, что это смешно.
Кехан, осмотревшись, обошел наемников Кауи Рижан, что сгруппировались в углу между стеной и скалой, ряд затянутых сизым непромокаемым полотном возков бывшего пенья, и куда более внушительные, обитые щитами телеги караванщика, все продолжающего торговаться. Джихан Беру, уже разместившие кёду в свежепокрашенных конюшнях, неспешно располагались в углу, противоположном занятому Белыми.
Солнца Наместника медленно затворили ворота за спинами последних Джихан Беру, под руки заносившими внутрь клиентку. Молодая бисван Джиди едва не потеряла сознание, не в силах дышать, взойдя на перевал. Но надо отдать ей должное, она была упряма.