Сны мага
Шрифт:
Стража с обрушенной башни погибла поголовно, сколько-то раненых сняли с обломков крепостной стены, и почти все старшие маги, специализирующиеся на огне, в гарнизонной кесэт были отравлены ядовитой смесью, таинственным образом попавшей в еду.
Поэтому зал, используемый как лазарет переполнен, напоен шумом и болью, криками и руганью, бряцаньем металла и грохотом.
Люди вперемешку лежат и сидят на тонких матрасах и жестких лавках, кто-то надрывно стонет, кто-то в голос кричит.
Пахнет кровью, горелой плотью и смесью трав и эликсиров.
На стенах развешаны фонари, потому что за узкими
Плохая ночь, ночь смерти.
И была бы она еще хуже, если бы нелюдимый малахольный бывший райя не поднял тревогу вместо мертвой, как камень стражи, и не ломанулся вперед, вгрызаясь своими короткими бенго в атаку тварей.
Демри развернулся, выискивая среди своих раненых этого Кехана.
Хмыкнул.
Так уж и малахольный этот райя? Это была, пожалуй, ошибка с его стороны. Нелюдимый, да. Но упрямый, надежный, знающий, набравшийся опыта. Со странными убеждениями, иногда заставляющими творить подлинную ерунду вроде спасения отстающих обозов. И все же, кажется, с подходящей для хорошего наемника чуйкой. И не малахольный. За прошедший оборот нарастил силу.
Кехан с безмятежным отсутствующим лицом сидел на лавке, обнаженный по пояс, демонстрируя оплетенное сухими мышцами, словно плетями кауи, тело и целитель Кемри, ругаясь, наносил ему на спину толстый слой какой-то сине-зеленой мази. Рубаху и куртку с попавшего под огненную стену наемника пришлось срезать. Как и часть волос с затылка.
Но в этот момент, кажется, он сожалел не о причиненной боли, а о расходах на покупку новых. И что-то диктовал молодому ученику в длинной подпаленной мантии, крутящемуся рядом со свитками в руках.
Кажется, список каких-то ингредиентов, сквозь шум было не разобрать.
Впрочем, то, как резво он вскочил и понесся следом за огненной стеной, которую без предупреждения швырнули в медани и в них ученики — маги, очень многое говорило о его терпимости к боли.
Потому что случайный напарник из Кауи Рижан по прорыву сейчас лежал на скамье и громко стонал, или рычал даже, сквозь кляп, пока с него срезали кожаную сбрую.
Этот прорыв, надо сказать, действительно их спас.
Когда упал щитоносец из линии, Демри на мгновение подумал, что все, здесь, под когтями эхли медани закончится история Джихан Беру. Никто не удержит стену щитов с получившейся в защите дырой, особенно бывший райя с горящей палкой. Но этот Кехан рванулся вперед, шагнул, закружился стремительно водоворот огня в его руках, миг спустя опознанный как хороший, просмоленный факел. Этот райя упал словно в естественный ритм агрессивной атаки, прикрывая линию.
Демри, пожалуй, не мог бы описать происходящее. Это было как танец, где каждое стремительное движение тела, рук и ног выверено и точно. Разворот, вращение, удар, шаг по инерции, водоворот, уклонение… четкий, резкий, стремительный смертоносный танец.
И этот факел, и этот короткий клинок, один из двух, что лежат сейчас у него на коленях, держали стену, держали, держали невообразимо долгие мгновения… пока к танцу клинков не присоединился еще один, молодой Кауи Рижан, превращая стену из защитного огня в двойную.
Без этих двоих точно было бы хуже.
Интересно, однако, почему именно этот Кехан поднял тревогу? Он так чутко спит?
Демри вздохнул и вышел из лазарета в поисках Бхати. Нужно выбивать из нанимателей компенсацию. У одного из погибших, он знает, была семья, насколько может завести таковую бродяга, не задерживающийся нигде более чем на сезон дождей.
Невысокий смуглый мужчина в свободных струящихся одеяниях серого цвета, только смутно напоминающих мантии магов, неспешно вышагивал вдоль ряда, состоящего из неуклюжих, ломких подростков.
Черные, отливающие синевой волосы мужчины ниспадали до талии темной волной, черты лица, тонкие, строгие и симметричные, ничуть не походили на широкоскулых джэлапэ и выдавали чужака. Но ведь эхли медани не допустили бы на территорию сторожевой башни?
Тощие подростки в простых туниках и полотняных штанах нервничали, сжимаясь, когда на них падал холодный взгляд. Было холодно, ветер теребил подол серого одеяния и тонкие полы одеяний мальчишек.
— Итак, вас, самшу, собрали здесь для обучения воинскому делу. Своими жизнями и своей службой позже вы оплатите это ученичество Наместнику Рё. А сейчас слушайте. Вы будете учиться выполнять приказы и сражаться любым оружием. И первое, что вам надо запомнить — оружием может быть что угодно. Меч, крис, лук, топор, булава, простая дубина, камень или веревка. Но самым опасным оружием всегда будет человек. Вы — свое самое опасное оружие, и самое надежное. И сегодня мы начнем закалку этого оружия.
Тонкие руки, свободно жестикулирующие, подчеркивая важность слов, замерли. Широкие рукава упали, демонстрируя изящные пальцы и тонкие запястья.
Короткий жест, легкое неуловимое глазом движение — и один из с криком мальчишек падает, зажимая рассеченную на груди кожу.
— Помните, — резко повторил мужчина в серых одеяниях, стряхивая с пальцев, унизанных кольцами и прикрытых серебристыми, с дорогой эмалью цвета биру паки, кровь, — тело ваше самое главное оружие, будущие наракша.
Из тени длинной казармы на тусклый рассветный плац вышли двое мальчишек постарше в несколько более приличных одеяниях, кожаных жилетах поверх домотканных рубах, хотя и босые. Они, поругиваясь и попинывая замерзших новичков, разделили их на две группы и увели в казарму через разные двери.
Мужчина в сером, покачав головой, подошел к мальчишке, оставшемуся на земле, тихо постанывающему и пятнающему ее кровью. Подтолкнул в бок острым носком нежно-серой туфли, потом подтянул широкие рукава и подхватил его за шиворот. Легко доволок его до двери в башню и кивнул стоящему в дверях магу в самой что ни на есть классической мантии темно-бордового цвета.
— Этим займусь я лично. Перспективное по конституции создание.
Смуглый почти до черноты, черноволосый и широкоскулый наблюдатель поклонился, пропуская чужака в помещение:
— Он войдет в счет оплаты?
— Разумеется, — очень спокойно ответил чужак, — есть несколько обучающих методик, которые я бы хотел опробовать на этих джэлапэ.
Маг хмыкнул. Он всего лишь наблюдатель, низшее звено в большой кесэт, не его дело задавать лишние вопросы, но уж очень хорошо платил тот мастер из таверны, прячущий лицо, за любые сведения о происходящем вокруг гостя, кесэт и набранных мальчишек.