Сны мага
Шрифт:
Почему? Потому что внутри не плясал синий огонь силы, а только пепел покрывал остывший очаг. И только из-за какого-то безумного порыва прикрыть проигравших сражение. Это была вина? Что не настоял на смене планов, задержке сражения, выборе другого места и времени? Но не первый и не последний раз сражались кесэт и гибла простая обслуга, даже и мятежные провинции не впервые проигрывали.
Жалость? Но он не знал, что это такое. Давно забыл, выкинул, как и жажду справедливости, милосердие, честь из разума и лексикона.
Ответственность?
Возможно, сработал лопнувший поводок Главы? Мертвого Главы.
Последнее действие Наследника?
Спасти хоть кого-то и отомстить? Он отчетливо помнил, как захлопнулся капкан на предателе, перемалывая ударившего в спину Главе приближенного помощника. Что с того, что он и сам бы не отказался быть на его месте?
За гибель Главы кесэт следует месть.
Но нет больше Саитэ. И хорошо.
Он вновь посмотрел внутрь себя, судорожно сжимая замерзающие пальцы.
Возможно, под пеплом остались угли? И их можно раздуть? Не угадаешь. Нужно пробовать. Но чтобы это делать нужно жить. Жить, как простой обыватель.
Как же холодно.
Стоит ли оно того? И сможет ли он вспомнить, как это делается?
Можно пробовать. Нужно пробовать.
И он открыл глаза.
Было холодно и зябко, не смотря на припекающее солнце и душные болотные испарения, просачивающиеся в повозку. Сквозь плетеную из кауи крышу пробивались лучи, в которых плясали пылинки. По стенам развешаны короба странной формы из лакированной коры, куда не могла пробраться влага. У противоположной стенки стояли узкие сундуки, заваленные тряпьем. Сам он лежал на таком же, прикрытый пестрой лоскутной тканью.
Преодолевая цепенящую слабость, он приподнялся на локтях, вслушиваясь.
Ровное шлепанье копыт по влажной дороге, тихое мелодичное насвистывание. Осторожно переместив босые ноги на пол, он встал. Задумчиво проверил, есть ли на нем хоть какая одежда. Как ни странно, нижняя шелковая поддева сохранилась, хоть помятая и рваная. Чуть покачнулся, взмахнул руками, удерживая равновесие, когда повозка мягко покачнулась.
Пара шагов и он, распахнув занавесь из ленточек и пестрых деревянных бус, оказался за спиной возницы. Перешагнул через скамью и тяжело присел рядом с совсем молодым парнишкой. Тот искоса глянул и прервав насвистывание, почти пропел вопросительно:
— Привет, — и вернулся к управлению повозкой.
Ее тащила низкорослая лошадка со стриженой гривой, рядом на привязи шла еще одна.
Голова кружилась. Покачивалось небо, перекрытое козырьком из соломенной циновки.
— Тебе, выходит, я обязан тем, что не остался на обочине?
И глянул по сторонам, прищурившись.
С одной стороны дороги тянулись из темной жижи к солнцу низкие мангры, с другой — несколько ярусов пальм, перевитых лианами, создавая какую-никакую тень. А сама дорога из поваленных и наполовину зарытых, наполовину утопленных стволов, тянущаяся по условно твердому берегу, служила границей, разделителем двух совсем разных мест.
— Не только ему, — раздалось совсем рядом хрипловатое, — пожалуй, сам бы он тебя, маг, от трупоедов не отбил бы и до повозки бы не дотащил.
Он медленно моргнул, выплывая из отрешенного созерцания. Оглянулся на мужчину, возникшего рядом и легко вскочившего на повозку.
— Не маг, — шевельнул пальцами, ощущая холод и пустой очаг внутри. — Благодарю. Отплачу.
Мужчина, смуглый до черноты, но неожиданно светловолосый и сероглазый, на лицо — явно не из страны Рё, в короткой распахнутой жилетке и простых серых штанах, передернул плечами.
— Обойдемся, — и неожиданно ухмыльнулся. — Имя-то у тебя есть, не маг?
Вопрос снова загнал его в задумчивость. Если он решил жить, но жизнь это другая, новая, то и имя должно найти новое… Нет мантии кесэт — нет и родового имени… Ничего нет.
— Кехан, — кивнул он.
И покосился на мальчишку, скорее юношу, несшего очень схожие с мужчиной черты лица.
— Не смотри — не смотри, не местные мы, из Загорья. Что делать-то будешь, не маг?
— Кехан, — настойчиво повторил он, — жить.
— Это достойное дело, — певуче над ухом проговорила женщина. Кехан обернулся и моргнул.
Женщина была не красива, нет. Но очень необычна. Округлое лицо, белая, почти жемчужная кожа, красные, как закатное солнце волосы и широкие золотисто-зеленые глаза. Ошеломленно он созерцал, как изогнулись полные губы, не понимая ни слова из срывающихся с губ.
— Эхли медани [3] ? — рука невольно поднялась в защитном жесте, но слабость не дала даже сложить пальцы в бесполезный защитный знак.
3
Эхли медани — проклятое существо, подменыш, нечисть.
— Эй, вот не смей меня оскорблять. Мы из Загорья, а там не только джелапэ [4] живут. Я не медани, я — Мариса, а это Рин, — кивок на молодого, — это Рама, — старшего мужчину.
В голосе женщины не было настоящего запала злости, а мужчина и мальчик просто усмехнулись.
Впрочем, у Рамы были на поясе ножны, а в них — простой, но прочный и надежный керис [5] . Отбиться от него Кехан бы не смог. Так что он просто приветственно покачал головой и прикрыл глаза, снова впадая в странное оцепенение.
4
Джелапэ — самоназвание расы страны Рё, смуглых, темноволосых и темноглазых людей с зрительно узкими глазами.
5
Керис — нож.
— Иди-ка дальше лежи, — разобрал он сквозь накатывающую слабость.
И руки, твердые, но надежные, помогающие перебраться через сиденье назад, в плетеное убежище движущейся повозки.
На перекрестье трех дорог они ненадолго задерживаются, смотря во след мужчине, неровной походкой шагающему в сторону Менджубы, стихийного палаточного города наемников.
Они одолжили Кехану рубаху попроще из своего небольшого запаса, штаны и потертый драный жилет из темной кожи. Который бывший маг неожиданно ловко привел в порядок с помощью полудюжины шнуров.