Сны Сципиона
Шрифт:
— Что еще ты знаешь, старик? Стоят ли твои слова новой лодки и хорошего дома?
— Они стоят многого.
Я не торопясь прошелся по палатке. Старик мог оказаться шустрым обманщиком, но мог быть и хорошим разведчиком.
— Ты знаешь, кто я таков и какого рода. Говори, и если слова твои на вес золота, то золото ты и получишь.
— Я должен поверить твоему слову, пропретор?
— Сам посуди, мое слово уж куда прочнее, нежели твое.
Старик рассмеялся.
— А ты умен, мальчишка, — умен и благоразумен. Что ж, клянись Юпитером Всемогущим и Величайшим, что заплатишь мне двенадцать тысяч сестерциев, если сведения мои важны и верны. И если с их
— Взять Новый Карфаген? Так уж сразу? Ты же сам говорил, что стены там высоки.
— Дай клятву, или я стисну зубы и замолчу, будто рыбина. Потому как если ты такой же жадюга, как твой квестор, уж лучше я пойду отсюда искать место поприбыльнее.
Я поклялся. Старик помолчал, будто взвешивал на невидимых весах, верную ли он сделку совершил, не продешевил ли. И наконец продолжил:
— Стены Нового Карфагена в самом деле высоки, да только не везде. Со стороны лагуны они совсем не такие, как по восточной стороне. И главное — их никто там не охраняет. Почти что никто. Ну, выставят пару часовых днем и столько же ночью, а те вечно дрыхнут.
— Если я подойду на лодках да начну с лодок ставить лестницы…
— Не нужны лодки. Можно добраться на легких плотах — вода тихая, а в отлив еще и снижается. Возьми только пару лодок, будто бы рыбачьих, и на закате на них подойди к стене. Мы так делаем, когда хотим продать кому-то улов: человек со стены спускает веревку, и мы цепляем к ней корзину.
— Нам никто веревку не скинет сверху.
— Это да. Но чтобы лодки не сносило, мы набили в стену штырей с медными кольцами и привязываем к ним лодки крепко-накрепко. От второй башни надо отсчитать десять камней в стене — там и будут эти кольца. Привяжешь лодки, поставишь лестницы — первые поднимутся на стены. А там как знаешь, пропретор, — не мне тебе указывать.
— И что, никто не пронюхал, что рыбаки приплывают к стене?
— Рыбаков караульные видели, за это торговцы делятся с ними соленой рыбой.
— План зыбкий, ничего в нем верного нет. Могут заметить, что дело неладно. К тому же поставить с лодки лестницу — большой труд. Но даже если два или три человека поднимутся на стену — много ли нам будет от этого толку?
— Как знаешь, я тебе сказал, ты услышал. Обмозгуй, как мои слова применить. Но вот что бывает иногда поутру и весной довольно часто: где-то на восходе начинает дуть северный ветер, и тогда ветер этот выгоняет воду из лагуны в залив. К полудню лагуна становится неглубока, по пояс лишь в одном месте будет, а в остальном — по колено, даже по щиколотку вода стоит. Воины смогут по лагуне как по полю пройти к стенам и приставить лестницы уже со дна. Тогда самое сложное — сквозь тину продираться и ноги из ила на дне выдергивать.
— Но ветра может и не быть.
Он рассмеялся:
— Да уж, человек ветру не указ. Только боги…
Я дал ему тысячу сестерциев, а за остальными велел приходить, когда его сведения проверят. Остальных рыбаков, что привозили нам рыбу в лагерь, не стал я расспрашивать, дабы слух не дошел до пунов о моем интересе к крепости, а кликнул верного Диодокла да еще двоих парней из местных, на кого мог положиться и кому обещал добрую награду, и отправил их к пунийскому городу разведать, правду ли говорил мне старик о высоте стен со стороны лагуны. Если это так, то надобно собрать отряд и, отвлекая защитников битвой у ворот, подняться на стены со стороны лагуны. Это будет трудно. Но даже несколько человек могут пробиться к воротам и их отворить.
Итак, цель будущей летней кампании была намечена. Но мне еще надобно было вызнать, где стоят карфагенские армии и за сколько дней они смогут прийти под стены Нового Карфагена, если из крепости позовут на помощь. Торговцы гару-мом и соленой рыбой, что уезжали с товаром на север и запад, возвращаясь, доносили, где пунийцы разбили зимние лагеря. Получалось, что армии стоят довольно далеко от Нового Карфагена. Быстрее чем за десять дней никто из них не успеет прийти на помощь осажденной крепости. И теперь мой успех зависел прежде всего от того, догадается ли кто-то о моих планах, или нет. Я нарочно уверял своих солдат, что двинусь на одного из карфагенских полководцев, зная, что мои слова будут подслушаны и донесены до врагов.
Только один человек был посвящен в мои планы. Это Гай Лелий.
Новый Карфаген расположен в северном углу защищенной гавани. С запада под самыми стенами города бухта мелеет, в этом месте узкий выкопанный пролив соединяет бухту с лагуной. Обширная лагуна прикрывает город с севера. Получается, что сам город расположен на полуострове, он огромным плодом висит на узком перешейке-черешке, что прикрепляет его к суше с востока. Перешеек этот шириной не более 600 шагов взрослого мужчины.
Вход в саму бухту охраняется островом, так что корабли могут войти либо с одной, либо с другой стороны. Гавань эта очень удобна, в ней не бывает волнения, их атаки сдерживаются островом у входа в бухту, и только юго-западный ветер может нагнать сильную волну.
Внутри стен в городе две возвышенности, которые удобно оборонять, — восточный холм с храмом Асклепия, и западный, на котором расположена цитадель, построенная карфагенянами и хорошо укрепленная. В цитадели расположился гарнизон в тысячу человек под командованием Магона. Есть еще три холма на севере, но вряд ли их станет кто-то защищать, если мы захватим восточный холм и цитадель. Все эти сведения донес мне старик-рыбак, и я их тщательно записал, раздумывая над тем, что буду делать. Мне уже было ясно, что сражаться с армиями карфагенян, не отняв у них базу, с которой питалось древо войны, — зря тратить силы и жизни моих солдат.
Но на всю осаду Судьба давала мне не более десяти дней. Да и то в случае, если никто не предупредит пунийцев о моем обмане. Нечего было и думать о том, чтобы осаждать город, ожидая, что подует северный ветер и выгонит воду из лагуны.
Когда весной я созвал военный совет и объявил, что мы выступаем, никто, кроме Гая Лелия, не догадывался, что цель моя — Новый Карфаген. Все были уверены, что я хочу ударить по одному из пунийских полководцев и разбить по отдельности каждую армию. Именно об этом я и сказал, произнося перед солдатами пламенную, но на самом деле пустую речь. Я призывал их позабыть о страхе, смело перейти всем вместе пограничную реку и отправиться в славный поход, обещал победу и намекал на чудеса впереди.
Ничто не сравнится с той суетой, что царит в лагере, когда армия снимается с места — крики центурионов, ржание лошадей, хлопанье на ветру кожи снимаемых палаток, скрип колес готового тронуться в путь обоза, дым заливаемых водою костров — и во всем этом горьковатый привкус опасности и ожидание грядущего.
Идти пришлось очень быстро, враги мои не были глупцами и должны были понять вскоре, куда именно я направляюсь. Я отдал флот под командование Гаю Лелию, и его моряки не знали о цели плавания, пока не отчалили. Наши корабли подошли к гавани Нового Карфагена в один день с нашей сухопутной армией. Это был седьмой день пути.