Сны снежноягодника. 10 мистических историй для холодных вечеров

Аболевич Тери

Скрипач, который сегодня был без инструмента, достал из кармана куртки пару уже знакомых монет, показал их Ане и кивнул на небо:

– Сегодня облачно. Когда так, ничего не получится. Играть нужно только ясному небу. Иначе им не слышно, а если и слышно – так всё застревает в облаках.

– Что застревает?

– Чудеса. Новогодние чудеса. Я их так добываю. Положишь одно такое под елку – и оно случится. Как с твоим папой.

Илья говорил это настолько будничным тоном, что Аня даже усомнилась в его настоящести. Много о чем она хотела расспросить,

но, подумав, сразу перешла к делу:

– Илья, у меня есть знакомый мальчик… Ему очень нужно…

– Нет, – резко прервал ее скрипач и поспешил убрать «чудеса» обратно в карман куртки. – Нет, и не проси.

– Почему?!

– Потому что все строго регламентировано. Каждому чуду – свой владелец. У нас в канцелярии все расписано, ни шагу в сторону.

– Но папа…

– Твой папа и так получил бы монетку. Он был в списке. Я и без того собирался навестить его прошлой ночью, подбросить чудо под елку. Вы ведь ее уже нарядили, у окна поставили?

– Да…

– Ну вот. Думаешь, зачем елки подсознательно у окон ставят? А мы тихонечко чудеса подкладываем, пока никто не видит.

Аня подумала, что глинтвейн ей продали какой-то особенно крепкий. Может быть, с ромом. Всё, что говорил Илья, имело и не имело смысла одновременно – так вообще бывает?

– Мальчик Алеша, четырнадцать лет. Живет на Полярной улице, дом тринадцать, квартира двадцать один. Ему полагается чудо?

– Нет, – отрезал Илья.

Аня разозлилась.

– Тогда зачем ты все это мне рассказываешь?! Зачем пришел сегодня?

– Да ты приставучая как банный лист, так бы и ходила по парку кругами, донимая меня своей разведкой – я же все чувствую.

– Дай монетку!

– Нет.

Илья поднялся со скамейки, еще более смурной, чем обычно.

– Если твоего Алеши нет в списке, значит, все идет своим чередом. И либо еще не время, либо он справится со всем и без всяких чудес.

С этими словами скрипач ушел, мгновенно растворившись в толпе. Аня отрывисто выдохнула, разжимая кулак – на ладони сверкала монетка, которую она незаметно вытащила из куртки Ильи. Что ж, если она когда-нибудь вылетит из института, сможет податься в карманники и сделать приличную карьеру.

* * *

Аня проснулась ближе к обеду в отменном настроении. Зимнее солнце играло в шторах, даже подушка с одеялом были мягче привычного. Сегодня – еще один хороший день. День чудес. Вчера вечером она наведалась в гости к Алеше, когда его мама уже спала. Но Ане всего-то было нужно посмотреть на их красавицу-елку, Алеша же похвастался новым паровозиком на батарейках, который ездил по кругу под праздничную мелодию.

Выйдя из комнаты, Аня услышала женские голоса, доносившиеся с кухни. Там пили чай под тихие рыдания. Плакала гостья, Алешина мама.

Внутри у Ани похолодело.

– Что случилось…

– Ой, Нюта… Представь, какое горе! Утром забрали Алешу!

– Что значит забрали? Кто? Куда?

– Позвонили в дверь… Из опеки… – хриплым голосом стала рассказывать

Нина Андреевна. – Говорят, вот вам бумага из администрации, забираем мальчика… Я говорю: как, куда?! Они сказали, что я, мол, болею, не в состоянии присматривать за ребенком-инвалидом… Алеша-то, да, состоит на учете, вы знаете… Но как я болею-то? Температура, кашель, обычный грипп. Ну, попила пару дней антибиотики – вот, сегодня уже лучше… Я так им и сказала, что Алешенька молодец, в аптеку сходил, обед приготовил, и все у нас хорошо… А они мне в нос этой бумагой тычут… Он испугался, конечно, плакал, а они его под руки – и увели… Не знаю, что делать, Анечка, просто не знаю… Я уже и в опеку бегала, – Нина Андреевна зашлась глубоким кашлем, – и в центр, куда его определили, все без толку… Варвары там сидят, ей-богу.

Аню затрясло мелкой дрожью. И что, вот это и есть чудо? Бред какой-то.

Оставив женщин на кухне и поборов головокружение, девушка спешно собралась, выбежала из дома, прыгнула в трамвай и проехала две остановки до парка. Еще даже не стемнело, но вдруг?

На дорожках было малолюдно. Аня мысленно отчаянно звала скрипача, но он не появлялся. «Ну где же ты, Илья?!» – бормотала она. Совсем скоро спустились первые сумерки, парк наполнился людьми и светом фонарей.

– Илья! – не выдержав, крикнула Аня в толпу. Несколько прохожих обернулись, один даже откликнулся, улыбаясь, но она махнула на него рукой.

– Илья! Ты нужен! Срочно!

Он вышел из-за дерева, держа в руках футляр – погода нынче была ясная. Темные глаза музыканта пылали гневом и не предвещали ничего хорошего.

– Илья…

– Дочудилась?

– Откуда ты…

– Монет недосчитался. Ну и что случилось с твоим Алешей?

– Его забрали… Органы опеки! Какое же это чудо? Его мама горем убита! Это вообще не вписывается ни в какую логику, его не имели права забирать!

Илья стиснул зубы – злился он не на шутку.

– Аня, чудо – это огромная энергия. Оттуда, – он показал наверх. – Именно поэтому все должно быть по списку. Чудеса нельзя раздавать всем подряд. Вот и случилась беда.

Аня виновато кивнула. Теперь она понимала. Но она же хотела как лучше…

– Ты можешь все отменить? Пожалуйста…

На глаза ее навернулись слезы – да, сейчас она позорно разрыдается прямо посреди парка. И поделом, сама наломала дров.

Илья взял ее под руку и повел прочь из парка. Сели в трамвай, ехали молча.

– Вон их квартира… Там, на третьем этаже…

– Жди у подъезда, – буркнул музыкант и, отдав Ане футляр на хранение, исчез за тяжелой металлической дверью. Код домофона он набрал безошибочно.

Она успела истоптать все прилегающие к тротуару сугробики – мерить шагами туда-сюда вычищенный асфальт ей казалось недостаточным. Вот застудит ноги набравшимся в ботинки снегом и заболеет воспалением легких – в наказание. «Как же так, Нюта, – отчитывала она себя в мыслях маминым голосом. – Мало того что своровала монетку, так еще и применила ее кое-как…»