Сны темного замка

Нигро Дон

ДУНКАН. Да, Элли. Мы прибыли в пуп земли. А унитаз – это Святой Грааль.

ЭЛЛИ. Только невежда боится просветления.

ДУНКАН. И только совершеннейшие безумцы думают, что смогут найти просветление в Огайо.

ЭЛЛИ. Просветление можно найти где угодно.

ДУНКАН. В Питтсбурге мне его найти точно не удалось.

ЭЛЛИ. Потому что ты не искал. Я пыталась представить себе выросшего здесь папу, но это сложно. Лорри, ты и Джун детьми часто бывали в этом доме, так?

ЛОРРИ. На самом деле, нет. Наша мать всегда ненавидела этот дом. Она выросла на ферме тети Лиз, а в городе жила в доме тети Молл. Когда мы были маленькими, здесь жил наш дядя Дейви, и ему, похоже, дом нравился. Но он, разумеется, был безумен. Ладно, не совсем безумен. Хотя много и часто говорил с людьми, которых здесь не было.

ДЖУН. Мне нравилось сюда приходить. Всегда чувствовала, что призрак отца Гамлета прогуливается под окном. Хотя, возможно, это был дядя Дейви.

ДАФФ. Это ад. Мы прибыли в Обитель демонов в той части ада, которую индейцы называли Огайо. Теперь мы официально, безнадежно, навечно потерянные. Спектакль закончен. Театр в руинах. Актеры гниют в темноте. Мы наконец-то достигли обиталища воронов. (Пьет).

ЭЛЛИ. Не обязательно. Иногда то, что представляется концом одной постановки, на самом деле начало другой, которая скромно пряталась за кулисами первой.

ДЖУН. Элли, я не знаю, какой наркотик ты сейчас принимаешь, но, пожалуйста, поделись.

ЭЛЛИ. Наркотики я теперь не принимаю. Секрет моего вновь обретенного спокойствия – вязание. Вязание успокаивает душу даже лучше совокупления, и гораздо чище. (Она открывает сумку и достает большущий клубок ниток, в котором чего только не замотано). Срань господня. Ну и месиво. Ой, смотрите, а вот и салями. (Достает палку салями). Мы его потеряли.

ДУНКАН. Круто. Элли собирается довязать рукав надежды. Наш мир рушится, а моя безумная сестра достает клубок ниток, чтобы связать свитер для пугала на поле перед домом.

ЭЛЛИ (запутывается в нитках). Тебе стоит попробовать самому, Дункан. Возможно, и настроение улучшится. Черт, это какой-то кошмар. Кто-нибудь, помогите мне, а не то эти нитки меня задушат.

ДЖУН (помогает ЭЛЛИ распутаться). На самом деле не так здесь и плохо. Окна кухни выходят в сад, который полностью окружен домом, а в нем солнечные часы под гигантским, очень старым деревом, которые в детстве всегда завораживали меня. Ребенком я никак не могла понять, то ли солнечные часы появились здесь задолго до того, как выросло дерево, то ли построили их в тени дерева.

ДАФФ. Да это девиз на нашем фамильном гербе. Сооружай свои солнечные часы в тени.

ДЖУН (отдает клубок ЛОРРИ). Держи, Лорри. Вдруг пригодится.

ЛОРРИ. Не нужны мне эти нитки.

ДАФФ. Так отдай Дункану. Может, он найдет применение.

ЭЛЛИ. Оставь себе, Лорри. Они помогают направить безумие в креативное русло.

ДУНКАН. Как это похоже на закат и падение Римской империи.

ЭЛЛИ. Сожалею, что нитки так запутались. Я думаю, до них добрался кот.

ДЖУН. Я не знала, что у нас до сих пор есть кот.

ЭЛЛИ. Вообще-то я давно его не видела.

ЛОРРИ. Нам этот клубок никогда не распутать.

ДЖУН. А что ты собиралась связать?

ЭЛЛИ. Не знаю. Шляпу. Может, свитер. Или, если не получится, плед. Не хочу я знать до того, как начну. Всегда хочется изменять исходные ожидания по мере того, как создаваемое тобой растет, изменяется и принимает неожиданные формы. И мы – совсем не Римская империя. Римская империя не рухнула из-за того, что кто-то конфисковал ее костюмы и декорации в Питтсбурге.

ДУНКАН. Римская империя рухнула под напором варварства и религии. Так похоже на Америку.

ЛОРРИ (всматривается в клубок). Господи, думаю, я нашла кота.

ДУНКАН. Мы балансируем на краю бездонной пропасти. Империя шатается, но она еще не рухнула. И что нам теперь с этим делать?

ДАФФ. Пожалуй, выпью по этому поводу.

ДУНКАН. Это твое решение на все случаи жизни?

ДАФФ. Я думал, мы уже определись, что нет у меня никаких решений. Ты – самозваный лидер этого марша в ад, этого детского крестового похода слабоумных.

ЭЛЛИ. Ух, ты! Я ощущаю мощные телепатические вибрации. В этом доме кто-то есть.

ДАФФ. Нет никого в этом доме. В том числе и нас.

ЭЛЛИ. А я говорю тебе, есть. Кто-то наблюдает за нами.

ДАФФ. Никто не наблюдает за нами. Никто не наблюдает, и когда мы на сцене. Зрители – целиком и полностью фрагмент твоего воображения, как призраки, Бог и вознагражденная любовь.

ЛОРРИ. Зато еды у нас предостаточно. Приготовленным тетей Лиз хватит на всю наполеоновскую армию.

ЭЛЛИ. Лорри, тебе нужно расспросить тетю Лиз о призраках.

ЛОРРИ. Тетя Лиз не станет говорить о призраках. Она лишь сказала, что эти Ривсы были грязными, безумными негодяями, сбежавшими, не заплатив за аренду. Она думала, может, у них сломался водяной насос, но нет, он работает.

ЭЛЛИ. Говорю тебе, кто-то наблюдает за нами.

ДАФФ. Если ты не хочешь, чтобы люди наблюдали за тобой, почему всегда ходишь голышом?

ЭЛЛИ. Я хочу голышом, если мне действительно жарко, моя одежда в стирке или празднуя день весеннего равноденствия. Джун тоже любит ходить голой. Тебе нравится, когда она ходит голой.

ДАФФ. Джун – не моя сестра.

ЭЛЛИ. Она – твоя кузина.

ДАФФ. Разве это имеет значение?

ДУНКАН (что-то пишет в блокноте). Только не в Огайо.

ДАФФ. А что ты делаешь? Задумал самоубийство и пишешь предсмертную записку?

ДУНКАН. Составляю список тех, кто мог бы прислать нам деньги.

ДАФФ. Никто и никогда не пришлет нам деньги.

ЭЛЛИ. Анна Пендрагон прислала бы.

ДУНКАН. Она в моем списке, но в данный момент Анна, насколько мне известно, берет интервью у тибетских яков.