Сны во сне и наяву
Шрифт:
Вот так, оказывается. Вот так, оказывается, сходят с ума.
Теперь уже не за горами. Теперь уже скоро. Недели или месяцы. Или – дни?.. Ничего не изменить. Ни-че-го.
«Но если ты осознаешь, что сходишь с ума, значит, пока ты нормальная?.. Или – уже нет?»
Виталий поджидал ее возле работы во вторник.
В среду же ее домой привезла машина «Скорой помощи».
4
Был славный, тихий вечер. Огромное море мягко зализывало берег в нескольких шагах перед ней. У самой кромки,
Но таких снов-видений, приятных и добрых, несмотря на странность, она могла вспомнить очень и очень немного. Буквально единицы.
После них тоже охватывало оцепенение и оставалась слабость, зато не было дикого, почти животного страха, ощущения разбитости и лимонной выжатости. Нина была готова мириться с ними, лишь бы не снились те, другие…
Да только кто из нас способен управлять нашими снами?
5
Нина подняла глаза. Ветви близкого клена не закрывали неба – глубокого, прозрачного, густо-фиолетового южного неба. От бетонной стены дома тянуло жарой, но воздух успел остыть, стал по вечернему приятно прохладен.
– Вы знаете, – сказал она, – голова у меня не болит.
– Знаю. – Баринов стоял чуть позади, она чувствовала его внимательный взгляд. – Вы хотели поскорее поговорить со мной.
– Да.
Баринов промолчал, ожидая продолжения.
– Вы очень пристально следили за мной весь вечер.
– Не следил. Наблюдал.
– Все равно.
– Пусть так… Но я вас слушаю, Нина Васильевна.
– Что вы хотите услышать?
– Все, что вы хотите рассказать… Ведь вам есть что рассказать? Кстати, меня зовут Павел Филиппович.
– Да-да, спасибо!.. Я, знаете, действительно забыла, извините… Вы психиатр?
Глаза привыкали к густеющим сумеркам, и боковым зрением она могла различить темный силуэт на фоне сероватой стены, дорисовывая памятью строгий костюм, белоснежную, с туго накрахмаленными манжетами и воротничком рубашку. А лицо его ускользало.
Баринов негромко рассмеялся – добродушно и не обидно.
– Смешные предрассудки… Стоит людям сказать, что кто-то работает с человеческим мозгом, так его с ходу обзывают психиатром.
– Разве стыдно – быть психиатром?
– А разве стыдно обращаться к психиатру за помощью?
На этот раз промолчала Нина.
– Вам нравится современная западная литература?
– Что?.. А-а, ну да, разумеется. Только я в последнее время мало читаю.
– Там все герои, так или иначе, но регулярно посещают своего врача-психотерапевта. Помните?
Нина кивнула.
– Но и в жизни каждому из нас не повредило бы хоть изредка попадать к нему на прием.
– Вот я и… пришла.
– Но я же не психиатр. И не психотерапевт.
– Тогда я, наверно, должна извиниться, – Нина повернулась к нему. – Я отняла у вас много времени, Павел Филиппович, а случай мой, получается, не в вашей компетенции. Извините.
– Ваш случай? – Баринов оторвался от стены и подошел к перилам балкона. Теперь он стоял рядом. – Ваш случай… Ну, начнем с того, что «вашего случая» я пока еще не видел, не знаю. А во-вторых, понимаете, это было бы слишком откровенно и потому для меня неинтересно.
– Вы полагаете, что шизофрения…
– Нина Васильевна! Право слово, не считайте меня несерьезнее, чем я есть. Правда, мы видимся с вами впервые…
– Но мой муж…
– Обещал вам приличного психиатра?
Нина поежилась и с преувеличенным вниманием принялась рассматривать узенький серпик над черной верхушкой клена. «Денежку бы ему показать». Небо быстро темнело, теряя прозрачность, и на нем все ярче проступали звезды.
– Д-да, – с трудом произнесла она.
Баринов снова рассмеялся. Негромко и коротко, но суше, чем в первый раз.
– Вот потому я не люблю, когда меня представляют кому-то через третьи руки. А тут, видимо, даже через четвертые-пятые.
– Однако ж и вы, ничего обо мне не зная, даже не поговорив со мной хотя бы по телефону, сразу пригласили на прием.
– В гости, Нина Васильевна, в гости. Такая у меня, с позволения сказать, метода… А кроме того – я наводил о вас справки. Видите, я от вас ничего не скрываю. А то, что вы впервые в этом доме, в этом обществе… Вы же заметили, что я за вами наблюдаю?
– Да, я поняла. Тест на поведение в незнакомой обстановке.
Баринов пошарил по карманам.
– Сигареты в комнате. А вам бы не помешал сейчас небольшой допинг. Вы же курите?
Нина крепче стиснула балконные перила.
– Нет-нет, не надо. Спасибо.
– Я все-таки принесу.
Он не закрыл дверь, и Нина слышала, как в комнате низкий, чуть с хрипотцой голос – видимо, та полная брюнетка с короткой стрижкой – пел одну из тех самоделок, что удаются только под гитару и только в понимающей компании, заранее настроенной в унисон:
Всю ночь со звонницы
в слепой бессоннице
гремят колокола:
о нас с тобой, о нас с тобой, —
о том, что ты ушел,
о том, что я ушла…
Нина снисходительно усмехнулась словам – так глобально, на весь мир объявлять колокольным звоном о личной трагедии двоих… Как говорится, по ком звонит колокол… Эдак никаких колоколов не напасешься.