Со многими неизвестными. Угол белой стены

Адамов Аркадий Григорьевич

«Сколько же на этих руках крови», — подумал Сергей.

— Ну что ж, теперь слушай, Рожков, — повторил он. — Слушай. Убийство ты совершил накануне отъезда и Борек. В тот день рано утром ты встретился с Ленькой Чуприным. Ты его хорошо знал. Это подтвердили многие. Сговорился ты с ним о встрече заранее. Обещал дать наркотик. И этот несчастный парень бежал к тебе сломя голову. Вы зашли с ним в закусочную около вокзала. Затем вы сели в машину, синюю «Волгу» с желтыми противотуманными фарами. Ты потом мне скажешь, чья это машина, потом, когда убедишься, что главное про тебя мы знаем. Ты же не будешь фрайером, Рожков. Так вот. На этой машине вы весь день следили за Гусевым. Он ничего не подозревал. Иначе, конечно, заметил бы вас. Вы

были с ним у аэропорта, на улице Строителей. Вас там видели и тебя снова опознали, Рожков. Вот еще один протокол. Можешь посмотреть. Эти люди опознают тебя снова, если понадобится, уже не по фотографии. Поздно вечером, около одиннадцати, вы оказались около Шпильковского переулка. Ты решил, что пора действовать. Дал Чуприну обещанный наркотик, велел пересесть D машину Гусева и ехать домой, на Цветочную. Возле Шпильковскаго переулка вас снова видели. Вот протокол допроса водителя Сайыпова. Ты тоже видел его машину, к ней подходил Гусев. И вы поехали следом за ним на Цветочную. Там Гусев высадил Чуприна, а ты в это время вышел из своей машины. И когда Гусев развернулся, ты сел к нему, на заднее сиденье. И тут же, Гусев даже не успел включить счетчик, ударил его сзади рукояткой ножа. Ты все хитро рассчитал. Так хитро, что мне даже кажется, кто-то тебе помог. Нож-то был у Чуприна, ты его украл накануне. И этот нож ты потом подбросил к его дому. Здесь ты допустил ошибку, Рожков. Ты подбросил его очень неуклюже, около самой дорожки. Но, прежде чем подбросить нож, ты сунул в карман убитого Гусева горстку того же самого наркотика, который дал Чуприну. Ты правильно рассчитал. Вернее, правильно рассчитал тот, другой, что поиск начнется вокруг машины Гусева, вокруг места убийства. И Чуприн сразу попадает в поле нашего зрения. И у него найдут тот же самый наркотик. Одного вы не учли, Рожков, да, впрочем, и не могли учесть. Ведь тот самый наркотик, из той же партии, ты повез с Трофимовым в Борек. Тот же самый, понимаешь? Вот заключение экспертизы. Можешь посмотреть. Но главный твой промах, Рожков, заключается не в этом…

Сергей помедлил и затянулся сигаретой. Чем больше он волновался, тем внешне спокойнее и медленнее говорил. Сейчас он на секунду умолк. Предстояло нанести последний удар.

Молчал и Рожков. Он молчал все время, не сводя хмурого, пристального взгляда с Сергея. Он даже не посмотрел на бумаги, которые тот выкладывал перед ним, он смотрел только на него, не отрываясь, стиснув зубы, забыв про сигарету, которая давно Погасла у него в руке.

— Вот эта самая записка, — Сергей сделал жест рукой, — которую ты искал в поезде. Но ты ее потерял не там, Рожков. Ты ее потерял раньше, в машине Гусева. Когда выхватил из кармана нож или доставал в темноте наркотик. Там ее и нашли, Рожков. Именно там, а вовсе не в поезде. Тебе нужны еще доказательства?

Рожков молчал и все так же пристально, стиснув зубы, глядел на Сергея. Рука его с погасшей сигаретой чуть заметно дрожала.

И снова звенящая тишина возникла в кабинете.

— Так вот, теперь я тебя спрашиваю, — глухо сказал Сергей. — За что ты его убил? Будешь отвечать?

— Девку не поделили, — произнес Рожков еле слышно.

Сергей покачал головой:

— Нет. Я даже думаю, что ты вообще не знаешь, почему убил. Тебе велели. Вот и все. И заплатили. Да, ты такой, Рожков. Ты можешь и так убить. Но вот кто тебе велел, это ты знаешь. Кто же это, а?

Рожков не отвечал. Он только смотрел, пристально и недобро смотрел в глаза Сергею.

— Не хочешь говорить? Ладно. А кто написал ту записку? — выждав, снова спросил Сергей. — Это не твой почерк. И ты не знаешь адреса Семенова.

Рожков не отвечал. И не двигался. Он вообще словно оцепенел.

— Молчишь? Тогда я тебе скажу. Это один и тот же человек. К нему тянется убийство. К нему тянется и гашиш. По-моему, тебе лучше его назвать.

Что-то дрогнуло в окаменевшем лице Рожкова, он отвел взгляд от Сергея, посмотрел на свои руки и шевельнул губами.

— Я не слышу, — медленно сказал Сергей.

Тут Рожков хрипло и резко произнес:

– ^:И не услышишь.

— Вот как? Тогда я тебе скажу его фамилию. Борисов.

— Не знаю такой, — передернул плечами Рожков. Он постепенно словно просыпался, сбрасывая с себя оцепепение.

«Ведь он действительно не знает», — подумал Сергей.

— А Юсуфа ты знаешь?

— Не знаю. Никого, начальник, не знаю. Запомни! — со злостью произнес Рожков.

— Ну что ж, — ответил Сергей. — Тебе виднее, как себя вести сейчас. Только учти, именно сейчас многое решается в твоей судьбе.

Рожков откинулся на спинку стула и насмешливо сказал:

— Брось, начальник. Все равно все подохнем и на том свете встретимся. Тогда плевать будет, кто кем был.

— Ну, до этого я надеюсь поймать еще не одного такого, как ты, — ответил Сергей. — Чтобы людям спокойнее жилось.

— Спокойнее? Все равно война будет. Что я, не знаю?

— На войну не надейся, Рожков. Ты мал и глуп, чтобы о ней говорить, — строго произнес Сергей. — А вот твоя война с людьми кончена. Навсегда кончена. Все. На этом и мы с тобой пока кончим.

Он вызвал конвой.

Когда Рожкова увели, в кабинет зашел Вальков. Взглянув на Сергея, он покачал головой.

— Ну, брат, и вымотался же ты.

— Что поделаешь, — рассеянно ответил Сергей и, помолчав, сказал: — Ничего не получилось, Алексей Макарович. Рожков ничего не сказал.

— Следовало ждать, — спокойно ответил Вальков.

— Что же будем теперь делать?

— Искать, — пожал плечами Вальков. — Еще актив нее, еще продуманнее. У нас есть за что уцепиться. Что ни говори, а есть.

— Да, пожалуй…

Сергей только сейчас в полной мере ощутил, каким поражением обернулся успех в разоблачении Рожкова, какой неудачей. И, невольно вздохнув, с горечью спросил:

— Выходит, все сначала?

— Ну и что? Хотя бы и сначала. Хватка у нас бульдожья. Ты знаешь. За что уцепились, того не выпустим. — Вальков сердито посмотрел на Сергея. — Я твоей меланхолии не понимаю. И давай считать, что я ее вообще не заметил.

Глава 6

ЗАГАДОЧНЫЙ ЮСУФ

В тот вечер Сергей сделал странное открытие: в его номере кто-то побывал. Никакого беспорядка, конечно, не было, и ничего не пропало. Фотоаппарат, например, по-прежнему лежал на столе, его даже не сдвинули. Но чья-то чужая рука все же прошлась по вещам. Нет, это не была горничная, убиравшая каждый день номер. Ее следы Сергей уже знал: отодвинутое кресло около письменного стола, протертая пепельница, загнанные к стене под кроватью спортивные туфли, чистая бумага в мусорной корзине и вымытый стакан около графина со свежей водой. Но на этот раз были совсем другие приметы: не до конца задвинут ящик письменного стола, приоткрытая створка шкафа и чемодан в нем чуть сдвинут в сторону, на аккуратно застеленной самим Сергеем кровати, к которой обычно не притрагивается горничная, подушки лежали не совсем так, как обычно, а дверца тумбочки оказалась неплотно закрытой.

Сергей внимательно оглядел комнату. Больше никаких признаков чужого присутствия не было. Он повесил пиджак в шкаф и подошел к письменному столу. Да, в ящике кто-то определенно перебирал бумаги и книги. Он вернулся к шкафу и вытащил чемодан. Вещи в нем лежали чуть-чуть в ином порядке, чем обычно. И там неизвестный человек что-то искал. Он учинил настоящий секретный обыск, осторожный и, на первый взгляд, незаметный. Что же он искал? Неужели он мог предположить, что Сергей держит в номере служебные бумаги? Нет, конечно. Но, кроме них, что его могло интересовать? Хотя… Почему же обязательно служебные бумаги? Какая-нибудь записка на память, чей-то адрес, телефон, фамилии, наконец. Да, пожалуй, он мог на это рассчитывать. И это его тоже могло устроить.