Со мной / Без меня
Шрифт:
Вреда, конечно, от этого не будет, но обычно такие способы воздействия на личность проводят только в совместной работе с психотерапевтом, который, путём убеждений и доводов, параллельно влиял на психику. К тому же нелишним бывало и назначение в процессе терапии медицинских препаратов, что также нередко играли не маловажную роль. Девчонка нуждалась в лечение однозначно, но брать на себя такую ответственность мне не хотелось. Я могла, даже имела права — у меня были нужные допуски к таким процедурам, но в этом конкретном случае мне не хотелось. И дело было тут ни в самой Хлое, и даже ни в её брате. Более важные вещи заботили меня на этот момент. Более весомые и значимые.
Глава 26
К вечеру
Пара минут коротких ласк его рук и Хейз протолкнул член внутрь, одновременно присосав сосок. И сделал это так в аккурат в одно мгновение, что я вздрогнула всем телом, словно Хейз замкнул две клеммы во мне. Он вкушал плоть грудей в слаженном ритме упирающегося в меня толчками пениса. Хейз нависал безупречной фигурой, растрачивая энергию чресл на получение удовольствия, на жажду, зиждившуюся в нём на похоти и вожделении. Тратил, не упуская ни капли, ни ритма, ни лишних телодвижений. Это было чистое желание насытиться всласть чужим телом, чтоб снизить градус и гнёт существующего в нём либидо. За это даже не упрекнёшь, это как инстинкт животного в брачный период. Так и тут: захотел, нашёл, получил. Без лишних эмоций и чувств. Без привязанностей и обязательств. Кончил он в стоне выдоха.
Хейз перелёг рядом, плотно прилегая ко мне. Его рука опустилась на лобок и начала не спеша ласкать. Хейз всматривался в моей лицо, не отрывая взора. В груди дрогнуло от удовольствия, что начало выплетать паутину внутри. Пальцы Хейза, как паучьи лапки зачастили на клиторе, дёргая, как за ниточки, сеть, что обвилась вокруг тела. Я застонала несдержанно в голос от мучительно-сладкого процесса, происходящего со мной. Хейз впитывал каждое моё телодвижение, каждый стон, призывающий к продолжению. Пальцы его проходили один и тот же маршрут вновь и вновь. Он, как шелковый путь, замыкался во мне негой, желанием, наслаждением. И если первое его вторжение было лишь констатацией фактов, то теперь я проваливалась в безысходную величину его действий.
Лицо Хейза наклонилось к моему вплотную.
— Скажи, что хочешь меня. И скажи, как. Я исполню это в точности. Тебе только стоит попросить.
Его пальцы играли и играли с моим естеством, выуживая из небытия очередную череду удовольствий. Нестерпимо жало грудь оттого, что хотелось, и оттого, что желание было направлено на него.
— Лория, попроси. Я же вижу, что делают с тобой мой ласки.
Я судорожно дышала, и стоны уст вновь и вновь покидали грудь. Руки обвили торс Хейза, прижали к себе. Губы нашли его уста, захватывая со всей жадностью в себя. Его член, затвердев, вновь протолкнулся внутрь лона. Медленно и не спеша раскачивая моё тело. Вся масса, весь объём зарождающего гнёта, прогибали под себя, заставляя плясать под свою дудку. Вцепиться и не отпускать, пока не достигнешь кульминации. Хейз отдавался в мои руки и при этом творил, что хотел и как хотел. Тела слились, сцепились, вклинились в друг друга. Только тела, но ни души. Бездушное, похотливое, плотское стремление достичь экстаза физических форм. Оргазм настиг чистейшим наслаждением телесных чувств. Хейз кончил в очередном настойчивом порыве. Он, не спеша, перелёг рядом, не выпуская меня из обзора глаз и пут рук. А мне нестерпимо захотелось оказаться подальше от всего этого. От него, что чередой ненавистных событий располосовывал на живую.
Хейз, словно уловив мои мысли, произнёс:
— Я тебе неприятен?
— Да, — не стала скрывать я очевидного.
Губы Хейза коснулись моей шей, рука погладила и грудь, и живот.
— Знаю. Поэтому вдвойне наслаждаюсь, как ты раз за разом прогибаешься под меня против воли.
Его рука грубо ухватила промежность, я дёрнулась
— Вернись в исходное положение, сука! — грубо произнёс он.
Я, морщась от натуги, убрала руки и попыталась расслабиться. Хейз даже на йоту не сбавил силу. На глаза навернулись слёзы и я прикусила губу, чтоб не расплакаться.
— Ты маленькая паршивка, что довела уже до белого каления! Удавил бы тебя, да жалко усилия тратить на такую сучку, как ты.
— Мне больно, — зашептала я.
Он чуть ослабил хватку.
— Ты даже не стараешься. Даже не пытаешься приблизить своё освобождение. Отсосала мне пару раз и, думаешь, смилостивлюсь над тобой? Как бы не так! Ты должна ползать передо мной. А ты, дрянь, даже ноги, как следует раздвинуть не можешь!
Я молчала, пытаясь удержать зыбкое равновесие внутри себя. Рука Хейза наконец отпустила чувствительную область и сместилась к груди. Губы Хейза прошлись по шее.
— Это ведь совсем несложно. Что ты ерепенишься? Девки локти кусают, когда я им отказываю, а тебе только руку протяни и всё. Сама бы отдавалась по собственному желанию, я бы тебя помиловал.
Рука Хейза резко замкнулась на шее и он зло вгляделся в лицо.
— Что ты молчишь, тварь?! Я все эти дни из-за тебя вынужден был перекроить, а ты, гадина, даже не пытаешься мне это всё восполнить!
— Говори, сука! — выпалил он на очередное моё молчание.
Невыносимо тошно.
— Я согласна лишиться возможности деторождения, если ты обещаешь, что после этого ты отпустишь меня.
Рука Хейза дёрнулась на мгновение.
— Ты готова откупиться этим? — выдохнул он.
— Да. Но раз и навсегда.
Хейз отстранился тут же.
— Хорошо. Мне нужно несколько дней, чтоб всё организовать.
Я промолчала. Хейз встал, оглядел меня, ухмыльнулся.
— Одной плодовитой дрянью меньше.
Он вышел за дверь, а я осталась в очередной раз наедине с мыслями. Мысли эти были тяжелы для восприятия и осмысления, но я всё больше убеждалась в их правоте. Хейза не остановить, не переубедить. В нём невозможно вызвать жалость. Только поступки, что будут засчитаны, как жертвоприношение. Преклонить колени перед ним не получилось — не та у меня натура. Под действием эффекта я ещё пыталась, но сейчас точно нет. Ожесточённая борьба убеждений во мне самой ни к чему не приведёт — себя переиграть невозможно. Хейз жесток, вспыльчив. Он неваляшка, которую мотает из одного положения в другое. Но сущий ад в том, что ему хоть бы что. Его ничего не берёт. У меня нет времени заниматься им, а карусель раскручивается всё больше и рано или поздно меня вынесет из её круга. Гигантская жертва. Но когда они были другими? Плата горька. Но собственная жизнь дороже.
Глава 27
Хлоя плакала у меня на груди горючими слезами. Я и понять ничего не смогла, когда она вдруг влетела в спальню и уткнулась мне в грудь уже рыдая. Я непроизвольно начала её гладить по спине. Что говорить я не знала. За ней вскоре прибежал Хейз. Лицо его было сведено гримасой боли.
— Хлоя, так надо! Ты должна понять!
— Я себя хорошо чувствую, — проговорила она сквозь слёзы и судорожные всхлипы.
— Хлоя, это всего неделя. Всего несколько дней. Если хочешь, Рой останется с тобой.
Хлоя резко подняла голову и посмотрела на Хейза.
— Я хочу, чтоб Лория осталась со мной, — произнесла она твёрдо.
Хейз замер. На его лице застыл молчаливая растерянность с оттенком испуга. Хлоя посмотрела на меня.
— Хейз сказал, что ты поедешь с нами. Ты останешься со мной там, ладно?
Я открыла была рот, чтоб хоть что-то сказать.
— Нет! — резко бросил Хейз. — Она не твоя собственность, чтоб ты решала за неё.
Хлоя подскочила.
— Она и не твоя тоже! Я ни дура, чтоб не видеть, как ты с ней обращаешься! — выкрикнула она. — Мне плевать, что ты думаешь по этому поводу! Она поедет со мной и точка!