Со смертью от Дун
Шрифт:
Димфна и Присцилла, подумал Барден. Еще немного, и личико Димфны может, те же самые рыжие локоны — тронут в душе мисс Фаулер давно умолкшую струну.
— И все же, — сказала она, словно бы читая его мысли, — всему приходит конец, и через пару лет я ухожу на покой.
Барден поблагодарил ее за список и ушел. Как только он приехал в участок, Вексфорд показал ему письмо Катц.
— Все указывает на то, что убийца — этот самый Дун, сэр, — сказал инспектор, — кем бы он ни был. И что мы будем теперь делать? Ждать звонка из Колорадо?
— Нет, Майк, мы должны продолжать рыть. Миссис Катц явно не знает, кто такой Дун, и лучшее, на что мы можем
— Меня вот что удивляет во всем этом, честно говоря, как выразилась бы мисс Фаулер, — сказал Барден, — что эти послания в книгах Минны совсем не кажутся мальчишескими, разве что это был очень духовно зрелый юноша. Они слишком изысканны, слишком отточены. Возможно, Дун — взрослый мужчина, который питал к ней интерес.
— Я подумал об этом, — сказал Вексфорд, — и проверил Прюэтта и его работников. Прюэтт купил ферму в сорок девятом, когда ему было двадцать восемь лет. Он человек образованный и способен писать такие письма, но во вторник он был в Лондоне. В этом нет никаких сомнений, разве что Прюэтт не вступил в сговор с двумя врачами, выдающимся кардиологом, медсестрой, бог знает со сколькими сиделками и собственной женой. Дрэйкотт в нашем округе всего два года, причем он жил в Австралии с сорок седьмого по пятьдесят третий. Байсаут едва способен накарябать собственное имя, куда уж там до поэтических цитат и любовного письма даме; то же самое можно сказать о Трейноре. Эдвардс прослужил в армии весь пятидесятый и пятьдесят первый годы, и Дороти Суитинг вряд ли могла знать о любовной жизни Минны двенадцать лет назад, поскольку ей тогда было всего семь лет.
— Значит, похоже, придется нам выкопать все, что сможем, из этого списка, — сказал Барден. — Мне кажется, сэр, что некоторые имена могут вас заинтересовать.
Вексфорд взял список. Дойдя до Хелен Лэйрд и Фабии Роджерс, он яростно чертыхнулся. Барден вписал карандашиком Миссал и Куодрент, поставив возле каждой фамилии вопросительный знак.
— Кто-то тут хочет быть слишком умным, сказал Вексфорд, — а этого я не потерплю. Роджерс… Ее родители — старик Роджерс и его жена из Помфрет-холла. Они люди не бедные. Все из себя, как говорится. У ней не было причины сообщать нам, что она была знакома с миссис Парсонс. Когда мы разговаривали с Дуги, проблема Дуна еще не казалась такой важной. Но миссис Миссал… Не знает она миссис Парсонс, — хотя училась с нею в одном классе!
Он побагровел от злости. Барден знал, что его начальник терпеть не может, когда его пытаются обвести вокруг пальца.
— Я уже собирался было предать забвению этот билет в кино, Майк, но теперь я уже сомневаюсь. Теперь я вытрясу из миссис Миссал всё до конца! — Он ткнул пальцем в список. — Пока меня не будет, начните работу с этими женщинами.
— Это была женская школа, — проворчал Барден. — Женщины меняют фамилию.
— Ничем не могу помочь, — отрезал Вексфорд. — Мистер Грисуолд уже дважды после досудебного заходил, прямо в спину дышит.
Грисуолд был главным констеблем [23] . Барден понимал, что хочет сказать Вексфорд.
Вы его знаете, Майк. Только намекни на затруднение, и он уже бежит кланяться в Скотленд-Ярд, —
Прежде чем начать охоту на женщин, Барден снова перечитал письмо. Оно неожиданно поразило его, поскольку приоткрывало личность миссис Парсонс, показывая ту сторону, о которой прежде никто не подозревал. Оказывается, она была куда менее безупречной, чем все думали.
23
Должность начальника полиции города (за исключением Лондона) или графства.
«…!!! Но если ваши встречи с Дуном сведутся к поездкам на машине и паре ужинов за его счет, то я не была бы чересчур щепетильна», — писала миссис Катц. Однако в то же самое время она не знала, кто такой этот самый Дун. Миссис Парсонс была странно скрытна, загадочна, скрывая личность своего приятеля от кузины, которая была ее ближайшей подругой. Странная женщина, подумал Барден, и приятель у нее странный. Какие-то забавные у них отношения с Дуном, сказал он себе. Миссис Катц пишет: «И все равно я не понимаю, почему ты боишься», и позже «в этом нет ничего такого». Что она имела в виду? Но миссис Парсонс действительно боялась. Чего, сексуальных домогательств? Миссис Катц писала, что она слишком осторожничает. Логично, подумал Барден. Любая целомудренная женщина будет побаиваться и подозрительно относиться к мужчине, который уделяет ей слишком много внимания. Но в то же самое время «в этом нет ничего такого». Миссис Парсонс не должна чересчур осторожничать.
Барден гадал впустую. Письмо, как и его адресат, было загадкой. Когда инспектор отложил его и поднял телефонную трубку, он был уверен только в двух фактах: Дун к ней не приставал, он хотел чего-то другого, что испугало миссис Парсонс, но было настолько безобидно, по мнению ее кузины, что надо быть чересчур щепетильной, чтобы этого опасаться. Барден покачал головой, как человек, который озадачен замысловатой загадкой, и начал набирать номер.
Он начал с Бертрам, поскольку в телефонной книге не было фамилии Энсли — и, кстати, ни Пентесмен, ни Сакс. Но мистер Бертрам, который взял трубку, сказал, что ему за восемьдесят и он холостяк.
Затем инспектор набрал номер единственных Дитчемов, которых нашел, но хотя он слушал длинные гудки дольше некуда, трубку так никто и не поднял.
Номер миссис Долан был занят. Барден выждал пять минут и попытался дозвониться еще раз. На сей раз она ответила. Да, это мать Маргарет Долан, но теперь Маргарет — миссис Хит, и она переехала в Эдинбург. В любом случае Маргарет никогда не приводила в дом девушки по фамилии Годфри. Ее лучшими подругами были Джанет Пробин и Дейрдре Сакс, и миссис Долан помнит, что у них был свой закрытый круг.
Мать Мэри Хэншо умерла. Барден поговорил с ее отцом. Его дочь по-прежнему жила в Кингсмаркхэме. «Замужем?» — спросил Барден. Мистер Хэншо расхохотался. Барден терпеливо ждал. Тот отсмеялся и сказал, что его дочь действительно замужем. Ее фамилия теперь Хэдли, и она находится в окружной больнице.
— Я бы хотел с нею поговорить, — сказал Барден.
— Не выйдет, — чрезвычайно весело ответил Хэншо. — Если только не наденете белый халат. Она сейчас четвертого рожает. Я-то подумал, вы мне как раз оттуда звоните с радостными вестями…