Со смертью от Дун
Шрифт:
— Энн Келли, — сказал он. — Дайана Стивенс и девушка по фамилии Бертрам. А Клэр Кларк, миссис Куодрент? Они могут вспомнить ее?
Хелен сказала, что ненавидит школу, но когда она начала рассказывать о школьных годах, выражение ее лица смягчилось и голос зазвучал нежнее. На мгновение старший инспектор забыл о своем гневе, ее лжи, ее вызывающем костюме и стал слушать.
— Забавно, — сказала Хелен. — Как только начинаю вспоминать эти имена, все опять встает перед глазами… Мы любили сидеть в этом старом запущенном саду. Мы с Фабией и девушкой по фамилии Кларк — я иногда сталкиваюсь с нею, — и Джилл Ингрэм, и
— О мальчиках, миссис Миссал? — Вексфорд не успел договорить, как осознал всю неделикатность вопроса.
— О нет, — резко ответила она. — Вы не так поняли. Не в саду. Это было запущенное место старый пруд, кусты, скамейка. Мы любили говорить… ну, о наших мечтах, о планах на жизнь…
Она замолчала, и Вексфорд внезапно представил себе этот заросший зеленый сад, девушек с книгами, услышал их смех, восторженные ахи и охи, когда они делились своими головокружительными мечтами…
Ее тон вдруг настолько резко изменился, что он чуть не подпрыгнул. Хелен с яростью прошептала, словно забыв о его присутствии:
— Я хотела на сцену! Мать с отцом мне не позволили. Они заставили меня остаться дома, и все пошло прахом. Я превратилась в пустое место. — Женщина забросила волосы за спину и разгладила кончиками пальцев морщинки, появившиеся между бровей. — Я встретила Пита, — сказала она, — и мы поженились. — Она сморщила нос. — Вот и вся история моей жизни.
— Нельзя получить все, — сказал Вексфорд.
— Да, — сказала миссис Миссал. И я не одна такая…
Она помедлила, и Вексфорд затаил дыхание. Он был внутренне уверен, что сейчас Хелен сообщит ему что-то очень важное, то, что позволит разъяснить все дело и подать его мистеру Грисуолду на блюдечке с голубой каемочкой. Ее зеленые глаза расширились и засияли; но вдруг свет угас, и они стали почти тусклыми. В холле скрипнула половица, и Вексфорд услышал мягкий шорох резиновых подошв по толстому ковру. Хелен Миссал побледнела.
— О господи! — сказала она. — Пожалуйста, не спрашивайте меня о билете в кино! Пожалуйста!
Вексфорд выругался про себя, когда отворилась дверь и вошел мистер Миссал. Он исходил потом, под мышками его футболки расплывались темные пятна. Мужчина уставился на жену со странной смесью отвращения и вожделения.
— Прикройся, — рявкнул он. — Пойди и оденься!
Она неуклюже встала, и Вексфорду показалось, что слова ее мужа оставили на ее теле багровые рубцы, словно неприличная надпись на открытке с красивой девушкой.
— Я загорала, — сказала она.
Миссал обернулся к Вексфорду.
— Стриптиз зашли посмотреть? — Лицо его было багровым от злости и ревности. — Самое то зрелище для копов.
Вексфорд хотел было разозлиться, ответить на ярость собеседника собственным холодным гневом, но ощущал только жалость.
— Ваша жена согласилась мне помочь, — только и сказал он.
— Да уж наверняка, — Миссал открыл дверь и почти выпихнул ее из комнаты. Помочь, значит? Это в ее духе — помогать всем томам, дикам и гарри. — Он мял пальцами свою мокрую рубашку, словно собственное тело вызывало у него отвращение. — Ну, давайте, — сказал он, — возьмитесь теперь за меня. «Что вы делали в Кингсмаркхэме днем во вторник, мистер Миссал? Имя клиента,
Вексфорд встал и сделал несколько шагов к дверям. Тяжелые соцветия — розовые, красновато-коричневые и белые — задели его по ногам. Миссал стоял и смотрел на него как перекормленный, недоученный пес, которому страсть как хочется завыть во весь голос.
— Хотите? Никто меня не видел. Я мог задушить ту бабу. Хотите знать, что я делал? Хотите?
Вексфорд не смотрел на него. Он повидал слишком много людей, испытывавших удовольствие, выворачивая себя наизнанку.
— Я знаю, что вы делали, — сказал он, пропустив имя и «сэр». — Вы сами мне рассказали, вот в этой самой комнате, — он открыл дверь. — Правда, не столь многословно.
Дом Дугласа Куодрента был гораздо больше дома Миссалов и гораздо менее приятен для глаз. Он стоял на холме среди зарослей кустарника примерно в пятидесяти футах от дороги. Огромный кедр несколько смягчал его аскетический вид, но, пройдя половину аллеи, Вексфорд вспомнил, что видел такие же дома на севере Шотландии — гранитные, отдаленно напоминающие готические, с островерхими башенками по обоим концам дома.
Сад показался ему странным, но он не сразу понял, чем именно. Газоны были подстрижены, кусты самые обычные, но атмосфера царила какая-то гнетущая. Здесь не было цветов. Сад Дугласа Куодрента представлял собою пейзаж в серых, коричневых и зеленых тонах в духе Моне.
После голубых лилий, настоящих и искусственных рододендронов в гостиной миссис Миссал эта величественная однообразность должна была бы умиротворять, но вместо этого подавляла. Понятно, что, если не сажать в саду цветы, их и не будет, но создавалось впечатление, что их нет из-за бесплодия здешней земли или гнетущей атмосферы.
Вексфорд поднялся по невысоким широким ступеням под незрячими глазами окон, завешенных оливковыми, винно-красными и голубовато-серыми шторами, и нажал кнопку звонка. Дверь тут же отворила женщина лет семидесяти в забавном коричневом платье, бежевой наколке и переднике. Вексфорд подумал, что прежде таких называли «почтенная дама». В этом доме уж точно не будет фривольных тевтонских блондинок.
Она, в свою очередь, смотрела на него, как на существо немногим выше коммивояжера, которое должно понимать, что парадный вход не для него. Старший инспектор спросил, дома ли миссис Куодрент, и показал свое удостоверение.
— Мадам пьет чай, — сказала старушка, не впечатленная ни габаритами Вексфорда, ни его врожденной аурой служителя закона. — Я спрошу, сможет ли она принять вас.
— Просто скажите ей, что старший инспектор Вексфорд желает говорить с нею. — Впечатленный атмосферой дома, он добавил: — Будьте так любезны.
Полицейский перешагнул порог и вошел в прихожую. Это была огромная комната. Как ни странно, развешанные по стенам оправленные в рамы гобелены с охотничьими сценами ничуть не уменьшали ее размера. Здесь было то же отсутствие цвета, но не абсолютное. Одеяния и седла всадников вспыхивали тусклым золотом и геральдическим багрянцем.
Пожилая дама посмотрела на него с вызовом, словно готова была вступить с ним в пререкания, но когда Вексфорд решительно закрыл за собой входную дверь, кто-то окликнул: