Со вкусом гнили
Шрифт:
Связь прервалась. Аврора и Янош настороженно переглянулись, а Мила спрятала лицо в ладонях. За миг до отключения показалось, что она услышала голос брата. Крик. Хотелось сию же секунду кинуться на базу. От обещаний Тощего мороз побежал по коже и в мыслях воцарился хаос. А хуже всего было осознание того, что он прав.
– Ты ведь не собираешься делать, как он сказал? – с тревогой взглянула на нее Аврора.
Не сдавайся. Так сказал брат.
Мила растерла слезы по щекам, судорожно вздохнула.
– Нет. Я не сдамся.
Принять решение, обрекающее брата на пытки, было невыносимо больно. Какой-то
– Не слушай его! – крикнул Ив от безысходности, почти не надеясь, что Мила услышит.
Тощий отключился и спрятал браслет в карман. Он стоял в дальнем конце пустой, плохо освещенной комнаты. Единственная лампа болталась над головой привязанного к стулу Ива, и ещё немного света просачивалось в щель под дверью за спиной Тощего. Бетонный пол был покрыт бурыми въевшимися пятнами. В помещении пахло ржавчиной и разложением. Старой, засохшей кровью и свежей.
– Бесполезно. – Тощий приблизился на несколько шагов и оказался в круге света, так что Ив наконец смог его разглядеть. Мужчина не улыбался. Он выглядел… опечаленным. – Ей уже не удастся спастись, так что смирись. Хотя я тебя прекрасно понимаю. Когда-то и у меня была семья. Защитить любимого человека любой ценой… Жаль, что ты сделал неправильный выбор.
Ив хмыкнул. Кровь из носа текла по губам и подбородку и капала на грудь. Череп раскалывался после удара по голове. И все ещё ужасно хотелось спать.
– Выбор? – Ив облизнул губы и сплюнул. – По-твоему, он у меня был?
Тощий усмехнулся уголком рта.
– "По-твоему". Как интересно. Девять лет обращался ко мне уважительно, будучи свободным, а стоило попасть в плен… Храбришься? Ладно. Но нет, я не про выбор скрывать сестру или сдать властям. Я про выбор довериться мне или предать. – Он тяжело вздохнул, будто это его действительно задевало. – Почему-то рано или поздно все выбирают предательство.
– Ни за что не поверю, что ты помог бы моей сестре.
– Жаль. И почему все обо мне такого мнения? Были бы мы незнакомцами, я не пошевелил бы и пальцем. Но мы знакомы много лет, и ты был одним из лучших сотрудников. Неужели, ты думаешь, я бы не откликнулся на маленькую просьбу? Твоя сестра не смогла бы стать эффективным работником. Так какой мне прок от ее смерти? Стоило только попросить – я подыскал бы ей безопасное место и обеспечил работой по способностям. Но ты выбрал решать проблему в одиночку.
Ив опустил голову, прикрыл ненадолго глаза. Слова босса заставили снова всколыхнуться то чувство стыда, которое он испытал, когда пытался вынести куб. Он не мог знать, правду ли говорит Тощий, но мысль о том, что все могло сложиться по-другому, не будь он так недоверчив, больно врезалась в сознание.
– Может, все ещё можно исправить? – тихо проговорил он. Пришлось приложить все усилия, чтобы голос не дрожал. Не хотелось выглядеть жалким.
– Увы.
Ив вскинул голову и гневно воскликнул:
– Но если тебе нет дела до нее, тогда зачем все это? Звонишь ей, угрожаешь. Ты сам сказал, что рано или поздно ее найдут Чистильщики. Так почему бы тебе не пристрелить меня и не оставить все заботы им?
Тощий стоял
– Потому что теперь это личное. Когда ты пришел в мой дом и взял то, что тебе не принадлежит, это стало личным. Когда ты пытался сговориться с Мареком против меня, это стало личным. – Помолчал немного, усмехнулся. – Недавно я просмотрел записи с камер Чистильщиков. Впечатляет. Уничтожить три машины в одиночку практически голыми руками – такие люди мне нужны. Даже это я мог бы уладить. Но потом ты решил украсть куб. – В голосе появилось разочарование. – Причем сделал это весьма неуклюже. Механик обратил внимание на мокрую одежду и решил на всякий случай уточнить у меня, действительно ли понадобился куб. Что, растерял все навыки? – Тощий усмехнулся одними губами и взглянул на протезы пленника. – Хотя и в прошлом ты не был хорошим вором, раз позволил себя поймать аж дважды.
Ив заскрипел зубами и сжал кулаки. Руки были прицеплены наручниками к спинке стула. Протезы – немое доказательство тех двух его провалов. И теперь он снова попался на воровстве. Из-за гребаного дождя! Как глупо.
– Ну и зачем тебе Мила? – глухо проговорил Ив. – Сам сказал, что она будет бесполезна в работе.
Тощий отмахнулся и повернулся в сторону, а голос стал бесцветным, будто он резко потерял к теме интерес.
– Я же сказал, это личное. Нельзя оставлять предательство безнаказанным. Я поймаю ее и потом выдам вас обоих властям. Вас приговорят к смертной казне за несоблюдение закона о порченых. А я в очередной раз докажу городу, что мои методы поимки преступников более эффективны, и что не покрываю своих людей, если те идут против империи. Ну и самое главное: это послужит уроком всем остальным. – Снова взглянул на Ива, не поворачивая головы. – Хотя мне искренне жаль, что приходится так поступать, я не могу проявить слабость в глазах подчинённых.
Ив нахмурился. Значит, босс просто хочет сделать из него наглядный пример, напомнить своим шавкам, что ждёт предателя. Он всегда так поступает: не убивает человека, а заставляет его смотреть, как все, что он любит, превращается в пепел.
– Я не скажу, где она.
– Знаю. Ты многое можешь выдержать, но это не значит, что мы оставим тебя в покое. Поэтому я и позвонил ей. Вряд ли она окажется такой же психически устойчивой.
– Мила не станет с тобой связываться, – упрямо проговорил Ив в надежде убедить в этом хотя бы самого себя. – Она умная девочка.
– Если она немного умнее тебя, то сделает, как я сказал. И дураку понятно, что это конец. Ты её больше не защитишь.
Тощий развернулся и вышел, оставив Ива в одиночестве размышлять над своим положением. А положение было так себе. Он слабо подёргал руками, попробовал встать. Крепкий металлический стул был прибит к полу, ноги прикованы к ножкам, а запястья перехвачены толстыми браслетами, которые не разорвать даже с учётом силы механических протезов. В висках пульсировала боль, он не спал уже больше двух суток, и соображать в таком состоянии не получалось при всем желании, однако не требовалось особой концентрации, чтобы понять, что он в полной жопе. Спасти его могло только сошествие одного из староверских богов.