Собачьи истории
Шрифт:
– Замечательно. – Она посмотрела, как я уложил песика обратно на одеяло. – Значит, надо просто набраться терпения и ждать?
– Так я, во всяком случае, надеюсь.
Когда я увидел Джошуа через два дня, мои опасения, что он все-таки получил какое-то внутреннее повреждение, окончательно рассеялись. Все слизистые были здорового темно-розового цвета, и все органы функционировали нормально.
Однако миссис Ридж по-прежнему тревожилась.
– Он такой грустный! – сказала она. – Ну просто
– Видите ли, после подобной передряги он же весь в синяках и ссадинах. Не говоря уж о шоке. Вам надо просто подождать.
Пока я говорил, песик приподнялся, сделал, пошатываясь, несколько шажков и опять вытянулся на ковре. Он не проявил ни малейшего интереса ни ко мне, ни к тому, что его окружало.
Перед уходом я снабдил его хозяйку салициловыми таблетками.
– Они облегчат его состояние, – сказал я. – Если улучшение не наступит, позвоните.
И она позвонила – на вторые сутки.
– Вы не приехали бы посмотреть Джошуа еще раз? – сказала она. – Он меня очень тревожит.
Песик был все таким же. Он уныло лежал на коврике перед камином и, положив голову на лапы, глядел на огонь.
– Ну-ну, Джошуа! – сказал я. – Тебе должно было стать лучше.
Я нагнулся и провел пальцами по жесткой шерсти, но на это, как и на мои слова, он не обратил ни малейшего внимания. Точно меня вообще не было в комнате. Миссис Ридж сказала огорченно:
– Он все время такой. А вы ведь помните, каким он был!
– Да, на него никакого угомона не было! – И мне вспомнилось, как он оживленно прыгал вокруг меня и не спускал глаз с моего лица. – Очень странно.
– И еще одно, – продолжала она. – Он ни разу даже не залаял. И это меня особенно пугает: он же всегда был таким отличным сторожем. Он лаял, когда приносили первую утреннюю почту, он облаивал молочника, мусорщика – ну всех! Нет, он по пустякам не тявкал, однако всегда давал нам знать о появлении посторонних.
– Да… – Я помнил и это: бодрый лай за дверью, когда я нажимал звонок
– А теперь он молчит и молчит. Просто страшно становится. Кто-то приходит, уходит, а он даже глаз не поднимет! – Она грустно покачала головой. – Хоть бы залаял! Один только разочек! Это ведь означало бы, что он выздоравливает?
– Да, пожалуй, – ответил я.
– А вы не думаете, что все-таки у него что-то не в порядке?
Я взвесил все.
– Нет. Я убежден, что физических травм у него никаких нет. Но он был страшно напуган и замкнулся в себе. Со временем это пройдет.
Уходя, я не мог освободиться от ощущения, что успокаиваю не столько миссис Ридж, сколько себя. А она продолжала мне звонить, тревожась все больше, и моя уверенность пошла на убыль.
Через неделю она снова попросила, чтобы я приехал. Джошуа был все такой же: вялый, хвост поджат, глаза тоскливые. И он по-прежнему молчал.
Его хозяйка была очень расстроена.
– Мистер Хэрриот, – сказала она. – Что нам делать? Я совсем не сплю – все время думаю о нем.
Я достал стетоскоп с термометром и снова осмотрел песика. Потом ощупал всего от головы до хвоста. Кончив, я уселся на коврик и посмотрел на миссис Ридж снизу вверх.
– Ничего! Вам надо просто подождать еще.
– Но вы это уже говорили, а я чувствую, что долго не выдержу.
– Он так и не залаял? Она покачала головой.
– Нет. А я так этого жду! Он немножко ест, немножко ходит, но молчит. Я знаю, я бы сразу успокоилась, если бы он залаял хотя бы один раз. А так мне все время кажется, что он вот-вот умрет…
Я надеялся, что мой следующий визит окажется более удачным, но, хотя радостное настроение миссис Ридж меня заметно успокоило, я недоумевал.
Опустившись в удобное кресло, я сказал:
– Остается только уповать, что ваша машина разыщется, – начал я.
Она небрежно махнула рукой.
– Да, конечно.
– Но… вас ведь это должно было очень расстроить…
– Расстроить? Да что вы! Я просто счастлива!
– Счастливы? Из-за того, что лишились машины?..
– Причем тут это? Из-за Джошуа!
– Джошуа?
– Да! – Она опустилась в кресло напротив меня и наклонилась вперед. – Вы знаете, что он сделал, когда они угоняли машину?
– Так что?
– Он залаял, мистер Хэрриот! Джошуа залаял!
Думается, этот случай я описал просто потому, что ни до, ни после не встречал никого, кто бы радовался, что у него угнали машину. Но, собственно, мне не следовало бы удивляться. Я много раз замечал, как выздоровление четвероногого друга отвлекает людей от их тревог. И все знают, что первый лай – это симптом того, что худшее позади и собака скоро поправится. А что такое угнанная машина в сравнении с этим!
38. Тео – бар-терьер
Я словно опять слышу, как Джордж Уилкс, аукционщик, вдруг объявил однажды вечером в «Гуртовщиках»:
– Такого отличного бар-терьера я еще не видывал!
И, нагнувшись, он потрепал косматую голову Тео, торчавшую из-под соседнего табурета.
Я подумал, что определение «бар-терьер» очень подходит Тео. Это был небольшой песик, в основном белый, если не считать нелепых черных полосок по бокам, а его морда тонула в пушистой шерсти, которая делала его очень симпатичным и даже еще более загадочным.