Собачьи радости (Избранное)
Шрифт:
– Вечер добрый!
– дружелюбно сказал он, входя в купе.
– А я с вашей соседкой поменялся! Эти женщины вечно чего-то боятся! Дурочки! Кому они нужны, верно?
Здоровенький мужик с горящими глазами и орлиным носом гортанно сказал:
– Ты с ней нарочно менялся, да? Такую женщину бог послал! А ты поменялся! Назло, да? Что я с тобой в одном купе делать буду?
– Как что? Спать!
– неуверенно сказал Игорь Петрович.
– С тобой?!
– взорвался детина.
– А с кем же еще, если тут вы да я. Значит, со мной!
– Тьфу!
– мужчина схватил свои вещи.
– Ищи других, педераст старый!
Оставшись один, Мыловидов отхлебнул из бутылки:
– Ничего себе вагончик! Притон на колесах! Одни уголовники! Что я ему такого сказал? Будем спать вдвоем... Господи! Идиот!
"До отправления скорого поезда номер два "Красная стрела" остается пять минут! Просьба провожающим покинуть вагоны!"
– Погулял, пора отдыхать! Двадцать шесть рублей заплатил, зато в кои-то веки буду спать на двух диванах один! Выкурим сигаретку и бай-бай.
Мыловидов закрыл дверь, скинул туфли. Достал вкусную сигарету, вдавил кнопочку зажигалки и перед ним вытянулся ровненький столбик огня. Как солдатик. Игорь Петрович улыбнулся, прикурил, скомандовал "вольно", и отнечек исчез.
– Да, это не "Опал"!.. "Ке-мыл" какой-то... Такова жизнь. Одни с блондинкой, другие с портвейном. Зато у кого еще такая жена? Сложена как богиня! Кожа - шелк! Умница! Прости меня, солнышко!
– в глазах Игоря Петровича защипало.
– Сукин я сын! Решил расслабиться! Погулять в "эсвэ" за двадцать шесть рублей на полную катушку! Стрелять таких мужей надо! он надавил кнопочку зажигалки, огонек подскочил, словно крохотный джинн, ожидая распоряжений, и по команде "вольно" пропал.
Игорь Петрович расстелил постель, заправил одеяло в простынку, и тут в дверь постучали. Он открыл. На пороге стояла роскошная брюнетка: "Добрый вечер! Мне сказали, здесь свободное место. Вы не могли бы помочь кинуть наверх чемодан?"
Казалось бы, вроде все, кровь угомонилась, но при виде брюнетки враз закипела, забулькала. Тем более, наконец, возник чемодан!
– С удовольствием, - по-гусарски пророкотал Мыловидов, успев всунуть в туфли обе ноги.
– О, португальский портвейн! Обожаю! Можно глоточек?
– Хоть два!
– удачно сострил Игорь Петрович и налил полный стакан. Дама выпила и покосилась на сигареты.
– "Кемыл"! Рекомендую, приличные.
– Мыловидов щелкнул зажигалкой. Маленький джинн зажег сигарету и, подмигнув, спрятался.
Брюнетка с уважением посмотрела на сигареты, зажигалку и на Игоря Петровича. Откинулась на диване, и в глаза Мыловидову бросились два чудных колена. Он почувствовал себя молодым и свободным: "Вот оно! Началось, поехало!"
– Ваше имя, мадам?
– спросил Мыловидов.
– Ириша. А вас?
– Игорь Петрович.
– Очень славно. Игорек, расстегни молнию, если не трудно!
Можно было подумать, Ириша учила тот же сценарий!
Поезд мягко тронулся с места. "Началось, поехало!" - бормотал Игорь Петрович, ломая молнию на платье. И тут в окне возник взмыленный офицер. Он махал Ирише рукой, крича непонятное. Ириша улыбалась ему, помахивая ручкой, стараясь закрыть Мыловидова телом. Но полковник увидел его и свирепо припечатал к стеклу прямо-таки генеральский кулак. Какое-то время еще бежал рядом, посылая воздушные поцелуи и могучие кулаки. Наконец, на шестом километре, увязнув в болоте, отстал.
– Чего-то я замерзаю!
– прошептала Ириша, оставшись в комбинации, гордясь своим телом.
Игорь Петрович смотрел на полуобнаженную грудь и видел два кулака.
"Муж - полковник! Убьет! У военных своя авиация! Прилетит самолетом, встретит на вокзале, расстреляет обоих! Меня-то за что?"
– Игорек, я выпила. Теперь ты!
– Не хочу! Пейте сами!
– А чего это мы вдруг на "вы", не ломайся!
– Что делать, что делать?
– Игорь Петрович никак не мог прикурить. Маленький джинн нервничал и дрожал от страха.
– Принять смерть из-за бабы? Да я в первый раз ее вижу! Одиннадцать лет Светке не изменял и ничего, как-нибудь перебьюсь!
Мыловидов машинально кивал, не слушая Иришину воркотню, соображая, как спасти жизнь. А эта идиотка раскраснелась, клала руки куда ей надо, пыталась поймать губы, а он отбивался:
– Как вам не стыдно! Ирина, простите, не знаю отчества! Муж - офицер Советской Армии! Наш защитник! А вы только в поезд...
– Муж - это муж, а поезд - это поезд!
– хохотала Ириша.
– Ну обними же скорей! Поезд идет!
Еще немного и произошло бы непоправимое! Игорь Петрович, высвободившись, рванул дверь: "Помогите!"
– Ну и дурак!
– сразу устав, сказала Ирина, укрылась одеялом и, отвернувшись к стене, всхлипнула: "Дураки вы все!"
Игорь Петрович скоренько собрался и выскочил в коридор. Куда податься? В любом купе могли ждать новые неприятности. Негромко стучали колеса на стыках. Все спали. Игорь Петрович заглянул к проводнице.
– Простите. Я храплю, даме мешаю. Может, есть свободное местечко переночевать?
– Идите на восемнадцатое,- зевнула девица.
– У меня там один храпун спит. Давайте на пару.
Мыловидов нашел купе по звуку. Храпели действительно здорово. Не зажигая свет, он лег не раздеваясь и оставил незапертой дверь на случай, если придется катапультироваться. Игорь Петрович не спал. Сквозь храп соседа ему слышался стук копыт коня. Это полковник нагонял поезд и размахивал монтировкой.
Наконец Варфоломеевская ночь кончилась. Поезд прибыл в город-герой Ленинград. Мыловидов с измятым, как после загула лицом, вышел в коридор и налетел на Ирину. Она была свежа как майская роза. Улыбнувшись, сказала: "Игорек, поднеси чемодан, побудь мужчиной". За ее спиной в купе, что-то мурлыча, одевался тот самый мужик, который отказался спать с Мыловидовом. Его глаза уже не горели тем жарким огнем, они тихо тлели.
Игорь Петрович задохнулся то ли от ревности, то ли от обиды: "Со мной спать не хотел, гад!" Мыловидов с ирининым чемоданом выскочил на перрон и нос к носу столкнулся с родной тещей Галиной Сергеевной. Она ком-то встречала с цветами. Увидев Игоря Петровича с чужим чемоданом рядом с Ириной, теща вскрикнула.
Мыловидов бросился к ней.
– Галина Сергеевна! Зравствуйте! Я вам все объясню! Я спал в совершенно другом купе! С другими людьми! Дама подтвердит!
Ирина послала ему воздушный поцелуй. Теща влепила пощечину. Игорь Петрович чуть не заплакал с досады. "Мало того, что за двадцать шесть рублей всю ночь ни с кем не спал, так за это еще и по морде!"