Собачий Глаз
Шрифт:
Мне-то какое дело? Но что-то неожиданно кольнуло, словно между мной и темноэльфийской дивой протянулась незримая нить, прикосновение к которой постороннего отзывалось неприятным чувством. Наверное, это клятва так действует...
— Так чего мы ждем? — оборвал я собственные размышления, снова закидывая за спину Меч Повторной Жизни. — Пойдем разбираться в этих игрушках!
Парни вопросительно глянули на Костлявого, но тот первым шагнул от стола к выходу, выбив трубку в ладонь. Значит, решение принято. Так даже лучше, без клятв
Охотничьему Клубу коней. Мы взялись за дело.
Комната для игр хорошей эльфийской девочки располагалась на пару ярусов выше в закатном секторе внешнего круга замка. Что значит этот адрес, я так и не понял, но по коридорам и лестницам пришлось отшагать порядочно. Зал был поменьше главного и кабинета, но скорее за счет высоты — всего-то полдюжины ярдов. Да еще окружен весь, кроме оконной части, галереей со стеллажами и сейфами. По сравнению с остальными помещениями замка игровая казалась даже уютной.
Арсенал не арсенал, но тренировочный зал — уж точно. Какому-нибудь офицеру Заклятых рейнджеров здесь бы понравилось.
Посередине пола располагался фехтовальный круг с фантомным спарринг-партнером. Три круглые мишени, заклятые на автовозврат стрел, как в офицерском тире, скрывались в глубине комнаты, а напротив, у окна, медленно текла «бесконечная дорожка» с плоскими силуэтами, меняющими позы. За ней колыхалось марево уловителя. Разумно. Чтобы стекла при каждом промахе не менять.
Для отработки силовых поединков фулл-контакта в углу до поры до времени бесстрастно вытянулся тренировочный кадавр-манекен. И кое-что в этом самом углу меня убило наповал.
Изжелта-зеленый костюм для верховой езды вместе с салатовой кружевной маской уже заняли здесь почетное место, будучи натянуты на этот самый манекен и пришпилены к нему доброй дюжиной зазубренных болтов. Совершенный в городе ляп открылся для меня как-то по-новому. Кажется, эльфи воспринимают путаницу в своих цветах как страшное оскорбление.
Виновато глянув в сторону Хирры, я попытался выказать все возможное раскаяние. Но она только пожала плечами и махнула рукой: дескать, проехали.
Парни меж тем восторженно разбредались по залу и галерее, самозабвенно роясь в содержимом стеллажей. Похоже, здесь действительно можно было полностью снарядить пару взводов тех же рейнджеров. А уж пограничников вообще целую роту...
Я тоже с осторожностью взял с полки прихотливо переплетенный клубок, туго свитый из упругой стальной проволоки. Между витками проглядывали скрытые в глубине жала четырехлучевых колючек. «Осиное гнездо», пружинная бомба с ядом или парализующим зельем на концах многочисленных игл. Опасная штуковина. Жаль, не пригодится — наша цель точечная, не площадная.
Среди лязгающих боевым металлом и перекликающихся соратников мы с высокородной внезапно остались одни на краю фехтовального круга. Спарринг-фантом не в счет: почуяв нас, он отсалютовал палашом, но, не увидев ответного салюта, приглашающего к поединку, снова замер, вложив клинок в ножны.
— Теперь здесь пустовато будет, — уронил я, имея в виду, что парни серьезно выметут запасы. Но Хирра поняла мои слова по-своему.
— Время этих игр прошло для меня безвозвратно, и здешние воспоминания хранить ни к чему. Придется обустраивать другую комнату.
— Переворачивать страницу жизни? — понимающе полуспросил я.
— Наверное... Одно ясно — я уже не та, что до предела изнуряла себя в этом зале, ожидая, когда чья-то смерть даст передышку, опустошит, даст расслабиться...
— Очередь в Клубе редко подходила? — Тут сочувствие изобразить было труднее.
— О да. Я же не одна такая была. В Клубе подобрались те, для кого убивать было жизненной потребностью. Кроме отца. Понятия не имею, зачем ему был нужен Охотничий Клуб. Он редко выходил на тропу, как-то по обязанности.
Я-то знал, зачем. Но сказать об этом ей никогда не смогу.
— Другие просто не держались, — продолжала Хирра. — Кроме... Кроме Нохлиса. Этот червяк, прости уж, по живучести тебе сто очков вперед даст. А убивает, не задумываясь, по одному намеку.
— Нашла с кем сравнивать!
Ничего. Теперь Нохлису несдобровать. Ни закон, ни брезгливость больше не защищают его в моих глазах. Это уже не пакостник, злобный дурак, опасный своими бреднями, а враг, не делающий различия между словом и делом рук своих. Убить такого — обязанность каждого, кто причисляет себя к разумным.
На этом разговор и вместе с ним хрупкое уединение закончились. По одному, словно насытившиеся псы обглоданную тушу, парни покидали стеллажи с оружием и подходили к нам с высокородной.
— Если ты такая мастерица, как тут Собачий Глаз распинался, мы с тобой на пару всех охотничков расщелкаем! — задорно подмигнул Джинго темной эльфи, лязгая «козьей ногой» стреломета. — Без остальных обойдемся!
— Нет, — Хирра оборвала его мгновенно, не дожидаясь возмущенного ворчания прочих.
— Что так? Боишься или брезгуешь? — завелся с пол-оборота нахал.
— Я больше не буду убивать. Никогда, — голос ее был напряжен. Как-то удивительно выглядело это заявление из уст Ночной шести с половиной футов ростом, обвешанной оружием, заряженным не на один десяток смертей.
— Зачем тогда все это? — я кивнул на ее снаряжение.
— Для тех, кто не знает о моем решении, — нелогично, но еще более отчаянно продолжила эльфь.
— Не парься, барышня, — встрял в разговор Коровий Дядюшка. — Не можешь убивать — просто побеждай.
— Но ведь тогда придется ранить, причинять вред! — возмутилась эльфь. — Без этого не победишь!