Собачий Рай
Шрифт:
— Плакала наша рация, — пробормотал, подходя, стрелок. — Жалко.
— Слушай, боец, нуты горазд стрелять, — похвалил Лукин, поднимаясь. — Снайпер прямо. Чего сразу-то не сказал?
— Я говорил, — спокойно заметил стрелок.
— Парни, а ни у кого не возник вопрос, откуда взялись эти ребята в камуфляже? — спросил Волков.
— Подъехали, пока мы тут с этим мародером разбирались, — сказал Лукин. — А что?
— Я не о том. Смотри, на ОВД напали люди в камуфляже. Хорошо
— Ну?
— И в Лексаныча стреляли парни в камуфляже. И эти парни тоже.
— Думаешь, они из одной команды? — предположил Лукин.
— Слишком уж много камуфлированных курток для одного дня. Да и ведут они себя не как шпана какая-нибудь, а как члены организованной военизированной группы. Мобильные патрули, человека по три-четыре, на быстроходных машинах объезжают окрестности, высматривают цель, а потом подтягивают основные силы.
Они вышли из зала, спустились по ступеням.
— Андрюх, обыщи его! — сказал находу Лукин, указывая на лежащего на нижних ступенях, головой вниз, вертлявого «адъютанта».
Как-то так получилось, что именно он взял на себя роль командира. Впрочем, никто и не возражал.
В карманах и старшего, и его «шестерки» не оказалось ни документов, ни денег. Правда, ножами, электрическими фонариками, двумя парами наручников, четырьмя лишними рожками и парой «АК» они разжились. Волков вытащил затворы автоматов, сунул в карман плаща.
Самый большой сюрприз ждал Лукина, когда тот заглянул в салон «Шевроле». Водитель был все еще жив, хотя здоровым его, пожалуй, никто не назвал бы.
От мощного удара двигатель иномарки ушел в салон, зажав водителю ноги. Изуродованный корпус иномарки превратился в настоящий капкан. Водитель — парень лет двадцати двух — слабо дергался, пытаясь выбраться из искореженного салона, но безрезультатно.
— Помогите, — сипло выкрикнул он, заметив милиционеров. — Эй! Помогите!
Лукин заглянул в салон, направив в лицо раненому луч электрического фонаря.
— О! Братан, живой еще!
— Помогите! — повторил тот, заслоняя ладонью глаза.
— А что случилось? Машина, что ли, сломалась?
— Ноги. У меня что-то с ногами. Я ног не чувствую.
Лукин осветил ноги парня, присвистнул. Голени и коленные суставы были раздроблены, в нескольких местах сквозь рваную набухшую кровью джинсу торчали острые, белые сколы костей.
— Плохо твое дело, — сказал он. — Придется тебе, как летчику тому, ползком, да шишечки грызть.
— Вытащите меня. Пожалуйста. — Парень побледнел. — Не бросайте меня. Тут собаки везде. Они кровь чувствуют за километр. Вызовите кого-нибудь. Спасателей вызовите.
— Тебя звать-то как?
— Костик. Константин.
— Ты вот чего мне скажи, Костик. У вас группа, что ли? Я смотрю, в одинаковых куртках все, — полюбопытствовал Лукин, опускаясь на корточки и запуская руки под развороченную приборную панель.
— Группа. Ну, чего там? — спросил водитель срывающимся от волнения голосом. — Все, да? Пипец ногам?
— Погоди, не гони. Чего ты гонишь? — Лукин постукивал по двигателю, время от времени задевая ноги раненого, говоря: — Извини. Не очень больно? Нет? Хорошо. А что это за группа у вас такая? Ты давай рассказывай, пока я тут возиться буду. — Он поднял голову. — Андрюх, ты машину водишь? Ну, подгони тогда машину пока.
Волков направился к «бобику». Из парка, начинающегося сразу за дорогой, от уже порванного шатра передвижного цирка донеслось тревожное ржание лошадей. Цирк давал представления до поздней осени, животных держали в специальных вагонах — закрытых стойлах и клетках на колесах. Тяжко взревел медведь.
Волков нахмурился, быстро забрался за руль, подкатил к иномарке, развернул «бобик», включил фонарь-прожектор, направил его в сторону парка. Конечно, он не надеялся отпугнуть собак, но рассчитывал хотя бы оттянуть момент нападения.
— Чего там? — Лукин быстро взглянул на грязный, полощущийся на ветру прорезиненный купол.
— Они идут, — прошептал парень. — Собаки идут! Давай. Скорее. Ну, скорее же! Чего ты возишься? — истерично завопил он.
— Не ори, — жестко приказал Лукин. — Так что у вас за группа-то? Ты так и не ответил.
— Да группа… там… — Костя уже не мог думать ни о чем, кроме приближающихся собак, символизирующих скорую, верную и страшную смерть. — Ну, обычная…
— Какая обычная? Ты говори, говори, мне так легче работается.
Волков выпрыгнул из салона, обошел машину, передернул затвор автомата, принялся наблюдать за парком. Он-то четко видел, как мелькнули в пятне света искорки глаз.
— Ну, там, мужик один. Крутой. Собрал группу. В общем, ну… Людям помогаем. И вообще… Всякое.
— Деньги собираете, ценности разные?
— Вообще, разное. Но мы только у богатых отбираем.
— Типа Робин Гудов, значит.
— Ну да, типа. — Парень нервно взглянул в сторону темной полосы парка. — Ну, скоро там?
— Погоди еще… — Лукин опустил голову. — А патроны-то вам зачем понадобились, Кость?
— От собак отстреливаться. И вообще.
— А денег-то много уже собрали?
Слово «деньги» на секунду завладело вниманием Кости. Видимо, деньги он любил не менее сильно, чем боялся собак.