Собачья работа
Шрифт:
Благополучно миновав полосу МВЗ [2] и добравшись до опушки, Рудин напористо скомандовал в свой нагрудный карман, где была упакована портативная радиостанция:
«Прямо! – И тут же, сбавив тон, добавил:
– Шестьдесят пять, северо-запад».
Застывшая в тридцати метрах спереди семейная пара, оживленно тряхнув хвостами, сорвалась с места и затрусила от просеки в глубь леса. Просека, по которой тянулась вьгсоковольтка, была настоящим спасением и являлась исходной точкой в полосе поиска – она прекрасно просматривалась с заставы на пару километров и не давала снайперу возможности ходить за группой по кругу. Рудин отер внезапно вспотевший лоб и двинулся за псами, максимально расслабившись и чутко прислушиваясь.
2
Минно-взрывные заграждения
Связь внутри группы осуществлялась с помощью комплекта радиостанций малого радиуса действия, который трое людей приобрели на свои кровные, – у собак деньги сроду не водились, а Родина давала такую табельную аппаратуру, что пользоваться ею мог только самый безнадежный оптимист с мышцами бодибилдера. Собаки быстро привыкли к небольшим коробочкам, которые крепились к ошейникам, а вот с командами довольно долго ничего не получалось – радиостанция искажала голос хозяина, делая его неузнаваемым. Пришлось пускаться на самые невероятные ухищрения, чтобы заставить хитрых бестий повиноваться.
Перемещаясь по лесному массиву, Рудин наблюдал за поведением псов и фиксировал малейшие изменения обстановки. Километровый участок вокруг заставы он знал как свои пять пальцев – за два месяца облазил его вдоль и поперек и мог с большой вероятностью предсказать, где враг оборудует очередное «гнездо». Беда в том, что удобных мест для этих самых «гнезд» тут было более чем достаточно – природа так распорядилась. Терминатор, как и полагается опытному истребителю, использовал химикаты, на которые собачий нос реагировал весьма болезненно: это было что-то раздражающего действия, вызывающее у собак устойчивый чих и обильную мокроту. За два месяца Рудин приноровился к снайперской хитрости: приучил своих питомцев воспринимать химикаты так же, как и человека. Собаки, учуяв поверху нехороший запах, делали «лежку» и опускали нос в землю, оберегая свою слизистую.
Терминатор также приноровился к рудинским изыскам: он стал обрабатывать химикатами несколько точек на некотором удалении друг от друга, что затрудняло поиски. Но, в конце концов, человек сам издает сильный запах, оружие пахнет еще острее – все это вместе с противособачной химией создает специфический фон, нужно только научить псов воспринимать его и соответствующим образом реагировать. Рудин был близок к тому, чтобы разрешить и эту проблему – вчерашний случай тому подтверждение…
Командир группы замер – псы дали «лежку». Основное отличие метода Рудина заключалось в том, что его собаки не бросались на врага, а ложились и ожидали дальнейших команд. Рудину стоило огромного труда приучить своих питомцев к столь нетипичному поведению. Сослуживцы недоуменно качали головами: псина «пастушьей» породы, почуяв врага, должна стремглав мчаться, чтобы порвать его на части, это естественно. Рудинские псы, если следовать общепринятым стандартам, вели себя как уроды. Но благодаря этому они до сих пор оставались живы и успешно выполняли возложенные на них задачи.
Итак, псы резко плюхнулись на брюхо и уткнули носы в землю, недовольно фыркая.
– Ползи! – распорядился Рудин, отслеживая в бинокль поведение семейной пары. Собаки поползли, показывая направление, в котором был обнаружен запах. Уши торчком, нос в землю. Если бы к химии примешивался запах человеческого тела и ружейной смазки, псы прижали бы уши и нервничали. Химия явно была вчерашней – обильного отделения мокроты не наблюдалось. Рудин разочарованно выдохнул и скомандовал:
«Встать! Лево!» – это была пустышка, одна из точек, помеченных еще вчера хитрым Терминатором.
Псы вскочили и затрусили налево. Рудин двинулся следом, недовольно нахмурившись. В тандеме человек – собака, пусть это будет даже самая распрекрасная и сверхтренированная собака, главную роль играет человек, его умение точно анализировать собачьи реакции и своевременно отдавать нужные команды. Тогда этот тандем боеспособен, его действия эффективны, и человек может рассчитывать, что проживет чуть дольше в условиях войны в отличие от своих менее удачливых собратьев по оружию.
Рудин тяжко вздохнул и смущенно крякнул. Желание жить и сохранить жизнь своим близким – самый сильный из основных инстинктов, однако… Вчера, при аналогичных обстоятельствах, его группа вычислила Терминатора. Псы дали очередную лежку, и реакция их была более чем красноречивой – они даже рычать начали, несмотря на обильную мокроту, вызванную резким химическим запахом. На позициях заставы, метрах в пятистах от Рудина, в это время полковники из комиссии по разоружению выходили из «уазика». Рудин скомандовал ползти – собаки показали направление. В этот момент Рудин, внимательно следивший за поведением питомцев в бинокль, уловил метрах в двухстах спереди слабый проблеск. Рудин превратился в соляной столб и на секунду замешкался – удача была слишком невероятной, чтобы поверить в нее вот так, с ходу. Затем начал ориентировать снайперов – те слегка запутались в секторах и перемещались медленнее, чем было необходимо. В общем, псы лежали, снайперы перемещались, полковники шли по открытой местности, а Рудин не решался дать собакам последнюю команду – жалко было, до самого конца надеялся, что снайперы успеют. А те не успели. Итог известен: собаки остались живы, Терминатор хлопнул полковников и смылся, а Рудин оказался в глубоком дерьме…
Три обнаруженные точки оказались пустышками. Сектор поисков сужался – оставалось что-то около пяти удобных для «гнездовья» местечек, расположенных на незначительном удалении друг от друга. Рудин произвел несложные подсчеты: Терминатор мог пробраться в лес только по одной из четырех разминированных тропинок в юго-западной четверти, граничащей с просекой, перемещаться по кругу поленился, значит, именно там следовало сосредоточить основные усилия.
– Второй, третий, давай оба в юго-западную четверть, – скомандовал Рудин снайперам и ускорил шаг – псы бежали довольно резво, подтверждая его предположение о том, что три четверти полосы лесного массива вокруг заставы сегодня никто не посещал.
Из-за леса донесся гул подлетавшей вертолетной пары. Рудин шумно засопел и на всякий случай попросил:
– Хлопцы, шевелитесь. Через три минуты сядут, а мы юго-запад еще не отработали… Шевелитесь!
Вертолеты выскочили из-за леса – один, заложив малый вираж, сразу пошел на посадку, второй двинулся по кругу, контролируя местность.
Псы в очередной раз легли. У Рудина нехорошо кольнуло сердце – приникнув к биноклю, он впился взглядом в своих питомцев. Уши прижаты. Обильное отделение мокроты. Оскал в наличии – рычат, зверюги. Ну, здравствуй. Терминатор. Метод Рудина обретает свою завершающую форму – хрен положить на твою химию.
– Ползи! – скомандовал Рудин и слезно попросил снайперов:
– Хлопцы, он здесь. У вас есть от силы полминуты!
Псы шустро поползли, возбужденно фыркая и прижимая хвосты. Рудин вычислил направление – до наиболее удобного места для «гнезда» – немногим более ста пятидесяти метров. Черт, совсем рядом!
«Вертушка» мягко коснулась шасси утрамбованного пятачка посреди расположения заставы. Лопасти подняли обильное облако пыли. Рудин оглянулся и прикусил губу. Через несколько секунд из этого облака покажется прокурор, которому предстоит пройти по открытой местности пятьдесят метров.
Псы продолжали ползти, все чаще приподнимая зады, – нервничали. Рудин внимательно всмотрелся в место предполагаемого «гнездовья» – показалось, что ветка кустарника как-то не правильно дрогнула.
– Вы где? – зловещим шепотом поинтересовался в микрофон. – Вы тута или где?!
– Через десять секунд будем, – хрипло ответил запыхавшийся Кот. – Не боись, успеем!
Рудин вновь припал к биноклю. Нет, не показалось – ветка, что дрогнула три секунды назад, сейчас была неестественно согнута и чем-то прикреплена к стволу чахлого деревца.