Собака Раппопорта
Шрифт:
5
Казалось, что события понеслись вскачь, хотя со стороны все выглядело покойно. Стояла больница, обдуваемая равнодушным ветром; дымилась кухня, бродили немощные, бодрым шагом маршировали здоровые. Жизнь продолжалась, не обращая внимания ни на кончину скончавшихся, ни на расцвет антисанитарии, ни даже на Медовчина. Больница стояла бы так же, пока не пришла бы в окончательную негодность, не стань в ней даже Дмитрия Дмитриевича, и д'Арсонваля, и прочих; и не было бы ничего, где не осталось бы нас — двусмысленная
Буря неистовствовала в душе Ивана Павловича.
Теперь он отважно взял Хомского под руку, и на них озирались.
Отдел кадров располагался особняком — то был особняк едва ли не в буквальном понимании: отдельное трехэтажное строение, на уровне второго этажа соединенное с основным лечмассивом прозрачным мостиком, где круглый год зеленели карликовые пальмы, ершились кактусы и распиналось радио, предусмотрительно спрятавшееся в кустах.
— Старайтесь не выдавать моего присутствия, — посоветовал Хомский. — Хотя бы на первых порах, иначе положение осложнится. Под конец делайте, что хотите — неплохо будет, если немножко побуяните…
Иван Павлович призвал на помощь все свое самообладание. Походка его стала, как ему мнилось, небрежной, на деле же — клоунской. Трость при врачебном халате смотрелась лишней, маска болталась туда-сюда, колпак съезжал на уши. Из кармана помимо перчаток высовывался краешек красного диплома.
— Ступайте сразу к начальству, — шепнул Хомский. — Не разменивайтесь на второстепенное. Бабы глупы, а уж когда во власти…
Начальница отдела кадров — Лариса какая-то, Иван Павлович сразу же позабыл ее отчество, едва прочитал табличку — сама отворила им дверь, отозвавшись на вкрадчивый стук.
— Входите, садитесь, — она отвернулась, направляясь к себе за стол и не особенно заботясь идентификацией гостей. Ватников сразу же озадачился: что означало это множественное число? Знак вежливости или…
— Знак вежливости, — прошипел в ухо Хомский. — Она меня не видит. Не любит, понимаешь, овсянку…
— Здравствуйте, — сдавленно каркнул Ватников. — Тут у нас вышло недоразумение. Ваш начмед… я психиатр ваш, приходящий, меня зовут Иван Павлович… Так вот у вашего начмеда — фальшивый диплом. У него цифры и буквы те же, что у меня, я видел сам. И серия, и печать, — трясущимися руками Иван Павлович выложил на стол документ.
Глаза у Ларисы, на время лишившейся отчества, недоверчиво округлились, сливаясь с оправой круглых очков.
— У д'Арсонваля — фальшивый диплом?…
В голосе ее звучало такое удивление, что визитеры не удивились дальнейшему: не задавая вопросов, не уточняя личности незнакомца, начальница вышла и вскоре вернулась, неся с собой личное дело д'Арсонваля. Иван Павлович задохнулся от возбуждения.
— Читайте все, что успеете прочесть… — завыл Хомский.
Двигаясь очень ловко, Ватников очутился по ту сторону стола, склонился над делом, тогда как начальница
— Смотрите прежнее место работы, — прошипел Хомский.
Тем временем начальница сравнивала дипломы Ватникова и д'Арсонваля, не находя между ними ни малейшего сходства.
"Академия, — быстро читал Иван Павлович. — Кафедра оперативной хирургии… заведующий… согласно статье…"
Дело захлопнулось, но Ватников успел увидеть все, что хотел.
— Что за шутки? — грозно спросила осиротевшая Лариса. — Что вам здесь нужно?
Она вдруг увидела пижамные штаны, торчавшие из-под халата Ватникова. Иван Павлович надул щеки и вытаращил глаза. Он чуть приподнял трость, и начальница в ужасе вжалась в кресло.
— Накладочка, недоразумение — а я гляжу, что буковки похожие вроде — а, бэ, вэ, глагол и добро, ибо какие у нас права? Лежим тут и ждем, пока отнимут квартиру и пустят на органы…
Он понес дикую околесицу, медленно отступая к дверям. Лариса Батьковна взялась за телефонную трубку; Ватников и без того знал, что их с Хомским карты раскрыты, а перчатки брошены. Они уходили, наверное зная, что ни одно убежище не будет теперь для них достаточно надежным.
Кадровичка следила за их уходом не бешеным — потрясенным взглядом.
Начмеду будет доложено через секунду, и д'Арсонваль, покамест не особенно потревоженный, почувствует жаркое дыхание в свою спортивную спину. Он подпрыгнет, будто ужаленный аспидом в пяту, либо как укушенный в зад своей же мерзкой собакой. Ватников, которого он опрометчиво прочил себе в союзники, отныне сделается опасным врагом, и всех придется зачищать, и в главном деле торопиться тоже.
— Нам предстоит еще один визит, — шепнул Хомский на ухо Ивану Павловичу. — Не столь уж и обязательный, но желательный. Хвала Создателю — пока вас еще выпускают отсюда…
Ватников шагал рядом с ним, сердце его бешено колотилось, трость была выставлена и вертелась пропеллером. Он хвалил Создателя, но не был уверен, что Тот изготовил все правильно и без изъяна, в том числе Хомского.
Едва он дошел до палаты, как обозначились перемены. Секундой позже явился Миша: он нес при себе стойку для капельницы; за ним поспешала Лена, которая несла две большие прозрачные банки.
— Что это? — слабо спросил Ватников, садясь на постель.
— Начальство распорядилось прокапать вас. Плохо лечим, долго держим, — и Миша недобро подмигнул.
— Начмед назначил? — убитым голосом спросил Иван Павлович.
— Если бы. Проверяющий распорядился!
Послышался слабый стон, услышанный только Ватниковым: стонал Хомский, ругая глупого Медовчина на чем свет стоит.
Ватников не сопротивлялся, игла впилась ему в руку. Он вскоре провалился в далекий космос, но перед сном слышал, как милый голос твердил ему, повторяя:
"Оперативная хирургия… заведующий… по статье… по собственному желанию… семейное положение — женат…"
Голос звучал недолго: сначала внутрь убрался внешний Хомский, а потом он и изнутри куда-то ушел.