Собака
Шрифт:
Порылся в бардачке, где там мой цитрамон, нащупал блистер, не отвлекаясь от дороги, выпил таблетку. В кабинет поднялся с опозданием, там в приемной уже мой следопыт, частный детектив сидит меня поджидает. Деньги по факту берет, поэтому с нетерпением, пальцами постукивает по портфелю.
— Доброе утро. — поздоровался разом и с Ольгой Владимировной и этим детективом Борисом.
— Извините, пробки. Пойдемте в кабинет. — пожали друг другу руки.
— Я тороплюсь, поэтому давайте сразу к делу. Действительно Кириченко Олег по прозвищу Хамелеон, был некогда довольно успешным
— По его виду так и не скажешь… — не мог поверить, что он и вправду убил моего брата.
— Да. Собственно, что я выяснил, он отбывал наказание, повязали его семь лет назад на очередном заказе, так и не довел дело до конца. Сел на десять лет и вот его не так давно выпустили по состоянию здоровья. Жить ему осталось от силы месяц. Даже сейчас он лежит в больнице, а не находится в СИЗО. Если вы хотите, я могу устроить вам негласную встречу. Думаю, ему нечего скрывать, и он расскажет вам все как есть. Я узнал, что у него есть маленький сын, предложите ему денег за правду, он вам все расскажет. Скорее всего он и взялся за это дело не взирая на состояние здоровья, чтоб обеспечить будущее своему ребенку.
— Спрашиваете! Конечно, хочу и как можно скорее. Когда это возможно? — не мог позволить себе потерять конец нити, только он знает то, что поможет распутать это, явно спутанный специально клубок.
— Давайте на завтра. Я вам сегодня еще позвоню.
Борис получил оплату и ушел, я же набрал маму. Узнать, как у них дела. Убедиться, что она не мучает Аню своей многочасовой истерикой, на которую способна.
— Да сыночек. — мама моментально ответила на звонок, радуя своим ласковым голосом без слез.
— Как у вас дела? — конечно хотел позвонить Ане, а не маме, но решил, все же, что стоит пока держать дистанцию.
— Все хорошо, Анечка чувствует себя хорошо, мы попили чайку, и она отдыхает.
Мама успокоила, с Аней все хорошо, теперь можно и делом заняться. Попрощался с мамой и нырнул в пучину дел, которых свалилось теперь сразу из двух фирмы, на меня одного.
Анна.
— Ой! Милая, что ты шугаешься то так? Детка, ты же не порезалась? — тревожно-ласковым голоском пролепетала Людмила Николаевна.
— Мм. Нет. Просто тарелка выскользнула из рук. Что вы до этого сказали? — не веря своим ушам, могла бы съесть дохлую кошку сейчас, но мне точно не послышалось как она назвала меня дрянью и голос ее при этом был холодным и жестоким.
— Я спросила, хорошо ли ты устроилась дорогая? Дай я уберу, а то порежешься, а я вроде как присматривать за тобой должна, Дима мне не простит. — меня ласково подвинули в сторонку.
— Я…да хорошо. — я присела в недоумении за стол.
— А какой у тебя срок? Такой живот незаметный. Дима говорил девятнадцать недель, но у меня на таком сроке уже огромный живот был, оба раза. Сашенька родился на двести грамм больше и на два сантиметра выше Димы. Ну вот проблему решили. Ты предлагала попить чаю, сиди детка, я сама сделаю, тебе как всегда? Я правильно помню? Две ложки сахара? — все это походило на поток слов сломанного робота.
Она даже не дожидалась ответов на свои вопросы.
— Да две ложки. — ответила, когда передо мной уже стояла
— Ты не обращай внимания на меня, я сама не люблю посторонних в доме. Чувствую себя скованно. И если быть честной, мне было бы удобнее, если бы ты пожила у нас с Толей. — она посмотрела на меня какими-то ненормальными глазенками.
Ей богу чувствовала себя как в каком-то ужастике.
— Зачем же я вам, у вас дома? Если вы не любите посторонних? — ну, конечно, в ужастиках же всегда герои лезут на рожон, там, где в шкафу что-то царапается, туда и прутся любопытно ж больше, чем страшно, вместо того, чтоб бежать, сверкая пятками.
Вот и мне, нет бы рот закрыть, но само вырвалось. Людмила Николаевна рассмеялась.
— Ну что ты детка, какая же ты посторонняя? Ты мне теперь как дочь. Я всегда мечтала о доченьке. Рюши, бантики-косички. Еще не известен пол ребенка? — в ее глазах промелькнул хищный блеск.
— Нет! Знаете, я рано встала, пойду прилягу, я много сплю из-за беременности. — нет я буквально рявкнула, встала из-за стола и поспешила покинуть кухню.
— Жаль! Я пока займусь обедом! — Людмила Николаевна крикнула мне уже в след.
Закрылась в своей комнате, благо дверная ручка имела замок. Можно, конечно, все было списать на нервы и стресс, на воспаленный беременный мозг, но я точно слышала, как она назвала меня дрянью и это ее качельное лицо. То приторно ласковое и смотрит так с нежностью, голосок лилейный и тут же абсолютное отчуждение от окружающего ее мира.
Еще поразило то, как она сказала о Саше, без эмоций. Я бы будь на ее месте, точно разрыдалась, это же страшно, родить ребенка и похоронить его и не важно в каком возрасте.
Еще теперь меня совсем не малость пугал тот факт, что я с ней наедине, аж до конца дня и это только первый день. Может попросится на работу, Дима же предлагал, чувствую я себя хорошо и легкий труд даже полезен. Что угодно, лишь бы не находиться рядом с Людмилой Николаевной. Я кожей чувствовала, надо держаться от нее подальше.
Дмитрий.
Хорошо поработать как я планировал не получилось. Уже после обеда, Аня звонила трижды и все с одним и тем же вопросом, когда я приеду. Мне бы радоваться, что ждет меня, но вот голос у нее был какой-то тревожный. Мог лишь предположить, что мама чего-то учудила. Она в принципе могла. Еще в начале отношений с Катей, пришлось ее жестко ставить на место, чтоб не лезла и не обижала тогда еще мою невесту. И я думал, что она все поняла, потому как последующие отношения у нее с Катей были очень хорошие. Да и насколько я мог заметить, когда Аня была якобы Сашиной, мама с ней мило общалась.
Ну делать было нечего, знал же свою мать, кушал уже эти бабские склоки и дележки непонятно какого места под солнцем, собрал кипу работы на дом и поехал. Сяду подле Ани если возражать не станет и буду работать.
Приехал, встретила меня встревоженная мама.
— Где Аня? — спросил ее с порога пристраивая на комод в прихожей кучу работенки.
— Все было хорошо, но потом ее стало тошнить, вот как ушла отдыхать после чаепития, так из комнаты носа не казала. То ее тошнит, то она спит. Ненормально это сынок, надо к врачу! Это все последствия ее злоупотреблений. — мама живенько собиралась домой, не переставая возмущаться.